дружины или отряды самообороны. Они дежурили у въездов в село и при приближении вооруженных людей мчались по улицам, предупреждая об опасности. Никифор командовал группой парней из отряда самообороны.
В Фунино вело три дороги. С севера, со стороны Черни чаще всего появлялись партизаны Рогова, с востока, со стороны деревни Красилово – колчаковцы, дислоцированные в Тогуле, с запада наведывались колчаковцы, стоявшие в Сорокине.
Был солнечный июльский день 1919 года. Никеша с двумя парнями из своей группы дежурил у поскотины[14] на восточном въезде. Вдалеке, на гребне холма, показались три всадника, чуть поодаль – подвода, а несколько позже – большой отряд.
– Гады! Опять грабить едут, – вполголоса проговорил Никифор.
Он скомандовал, парни вскочили на коней, привязанных к изгороди, и помчались каждый по своей, заранее намеченной улице, крича:
– Солдаты едут! Прячьтесь!
Никифор выбрал для оповещения улицу, на которой стояла изба Машутки. Девушка, семнадцати лет от роду, жила с бабушкой – матерью убитого на русско-японской войне отца. Мать Маши после получения похоронки на мужа, погоревав несколько лет, повторно вышла замуж и уехала в соседнюю деревню. Русоволосая, голубоглазая скромная девушка нравилась Никеше. Они начали встречаться.
Придержав коня у дома Машутки и увидев её бабушку, он прокричал:
– Баба Нюра, прячьтесь с Машуткой, колчаковцы! – и поскакал дальше.
Сообщив жителям улицы об опасности, Никифор бросил коня во дворе своего дома и побежал назад к дому Маши. Как-то тревожно было у него на душе. Чтобы не быть замеченным, он помчался не по улице, а позади огородов, спускавшихся в сторону Сунгая. По узенькому переулку, крадучись, Никеша вышел к улице рядом с домом возлюбленной и осторожно выглянул из-за угла плетня. Напротив дома бабы Нюры стояла подвода. Колчаковцев на улице не было видно, лишь на привязи у некоторых заборов стояли лошади, а с соседних дворов слышались крики, женский плач и ругательства. Солдаты мародёрствовали.
Никеша, согнувшись, чтобы его не было видно за телегой, быстро добежал до калитки Машуткиного дома и стал смотреть в щель плетня. В хлеву слышался визг поросёнка, потом раздался выстрел и появился солдат, который тащил за ноги трёхмесячного поросёнка. Из дома выскочила баба Нюра и закричала:
– Ирод проклятый! Что ж ты наделал? Последнего порося забил! Что мы зимой есть будем?
С этими словами она вцепилась в колчаковца сзади, не давая ему нести поросёнка к телеге. Колчаковец с силой оттолкнул её, и та упала. В это время со стороны огорода послышался испуганный крик Машутки.
– Митяй, глянь какую я овощ в огороде нашёл, в подсолнухах пряталась, – послышался голос второго солдата.
Никеша, не раздумывая, вбежал во двор и кулаком в голову ударил колчаковца, тащившего поросёнка. Тот упал как подрубленный. Никеша сорвал с его плеча винтовку и передёрнул затвор.
Поскотина – изгородь из жердей, которой огорожено село вместе с прилегающими выгонами для скота.
