когда я вкладываю в свой безмолвный взгляд все своё безнадежное упрямство и гордость.
Я за всё, что сотворила, заплатила сполна.
Прости меня… Пожалуйста, если сможешь, когда-нибудь прости. Но… я не просила себя любить.
Глава 2. Виктория.
Существует избитая фраза про то, что «время лечит».
Я в нее не верю. Тем более, после сегодняшней встречи с прошлым. В моем теле так много омерзительных ран, которые два года до одури свербят и ноют, ноют, ноют…
А вчера их словно щедро полили соляной кислотой.
И хочется, чтобы ласково подули, погладили, но некому.
Некому. Во всем огромном отчего-то враждебном мире я со своими зияющими ранами одна. С глазу на глаз с трудными мыслями и неистовой болью.
После того, как Матвей ушел от моего дома в тот день, я приняла решение, что просто буду жить дальше. Всем назло.
Его отмороженному отцу, своему мужу, который заплутался в своем обмане настолько, что врал он, а страдали мы с сыном.
Всем!
И я живу! Как умею!
Ночью, когда Марк спит, начинается мое самое ужасное время суток. Малодушничаю, на секундочку сговорившись со своим чувством собственного достоинства, и постыдно нажимаю на пёструю иконку в телефоне.
Ева… Андреева.
Сердце прожигает болью. Пламенем.
Ева… Андреева.
Что может быть больнее?
У неё есть всё. Мужчина, которого я люблю, его фамилия, ночи с ним. Его руки, губы, тело и душа. А, возможно, еще и ребенок под сердцем.
Ребенок! Которого я потеряла…
Прикусываю костяшку большого пальца, чтобы трансформировать душевную боль в телесную и снова пролистываю фотографии.
Андреевы… очень интересная пара. Но всё же, как бы ни было мне сейчас паршиво, я замечаю изменения в выражении его лица.
Оно переменилось.
Стало строже, злее что ли. Где-то там дальше, под слоями разрушительного жизненного опыта мой Матвей.
Улыбчивый, искренний, талантливый. Парень, который, несмотря на умирающую мать, полетел за мной, чтобы просто увидеть. Человек, который много раз признавался мне в любви и разрушил мою оборону.
Мой!
Матвей Андреев сейчас – это лишь его внешняя оболочка. Черная обертка.
Убираю телефон под подушку и даю волю слезам.
Как обычно, обещаю себе, что в последний раз.
Я выдержу. Выстою. Буду взрослой и сильной.
Утром чувствую себя разбитой вазой, которую пытаюсь склеить с помощью боевого макияжа и двойной порции кофе. Приглаживаю светлые волосы и натягиваю джинсы с коротким топом.
В домофон упорно звонят, и я с улыбкой иду снимать трубку. В такое время это может быть только один человек.
– Да.
– Открывай, Сова. Медведь пришел.
Смеясь, нажимаю на кнопку.
