там… возьми меня с собой, я построю дом, я знаю, как это сделать, мы будем жить в нём, нас никто там не потревожит. Помнишь домик на дереве у нас во дворе? Я прятался там, его сломали, приехала машина пожарная, поднялась лесенка и два страшных мужика в касках с ужасными баграми разрушили его. Наш дом никто не сможет разрушить. Здесь будут добрые хорошие люди, у них тёплые ласковые руки, они никогда не сделают больно, просто не смогут даже если и захотят, я всегда буду знать где они, я всегда смогу видеть их… я всегда смогу заботиться о тебе».
Пётр Иванович подёргал ногу в говнодаве, прислушался… тихо, подёргал за другую…
«Ну что тебе?»
«Клэя, – подумал Пётр Иванович, – её голосок». Писклявый такой, раздражающе звонкий, как ножом или вилкой по сковородке скребёт, как будто где-то внутри, от солнечного сплетения и ниже до самого полового члена как проволоку колючую протаскивают, сразу хочется врезать, прекратить этот звук, он бы и врезал, только бы замолчала, только бы прекратить эту проволоку колючую внутри, но в следующее мгновение что-то может произойти, звук из скрежещего-отвратительного вдруг превратится в буквально ангельский… нежно звучат колокольчики, ласково, и в том же самом солнечном сплетении, в поддыхе как Пётр Иванович называет это место, возникает ощущения счастья и благодати которые разливаются по всему телу.
В первый раз это произошло прямо во время какого-то незначительного разговора в столовской очереди и потому Пётр Иванович не смог отдаться этим чувствами, последовать за ними. Обычно такое состояние, если оно возникало, предшествовало наступлению оргазма, но какой тут оргазм в столовой в очереди самообслуживания. Пётр Иванович всегда любил простую и ясную еду – борщ или щи, котлеты с картофельным пюре, яйцо под майонезом, салат «Столичный», компот или кисель и булочку с изюмом, иногда чай. Кофе не любил, поскольку во всех научно-исследовательских и других научных учреждениях «пойти выпить кофе» было поводом и призывом свалить с работы, иногда на весь оставшийся рабочий день, а это для Петра Ивановича совершенно невозможно, но не потому что он какой-то трудоголик фанатичный, а потому что если «дела не делать», то их накопится столько, что их уже никогда не сделать, и через какое-то время его попросту уволят. А девушка звенит-звенит своим колокольчиком притягательным, а Пётр Иванович… волна возбуждения пройдёт по телу, он остановит её волевым усилием, возбуждение отхлынет, всё успокоится, а потом новая волна, новая… В тот раз он не выдержал, оставил поднос полной еды и ушёл из столовой.
«Да, это похоже Клэя, – решил Пётр Иванович, а вслух спросил, – Клэя это ты спросила меня что мне надо? Мне ничего не надо, это вы меня за каталкой отправили, я привёз каталку, а где вы и где тот пацанчик, которого надо транспортировать?»
Пётр Иванович снова обошёл ком.
– Что произошло? Что это вообще такое? Вы где?
Он остановился. Огляделся.
«И где каталка? Я же прикатил её буквально только что!»
Пётр
