головы. Царь взял… и согласился.
Через восемь лет Шенкурск, названный городом Вагой, в числе двадцати северных городов был записан Грозным в опричнину. Если взглянуть на список этих северных городов, в котором были Вологда, Великий Устюг, Тотьма, Сольвычегодск, то сразу становится понятно – бедных в него не записывали. После смерти Грозного Вага, она же Шенкурск, к тому времени уже записанная в земщину, попала в еще один список. Борис Годунов, предварительно выяснив, «сколько с Ваги каких денежных доходов до Борисова владенья платили», записал ее в приданое своей дочери Ксении, которая вот-вот должна была выйти замуж за датского принца Иоанна Шлезвиг-Гольштейнского, но… не вышла, и Вага так и осталась за царем.
Посреди Смуты, в феврале 1613 года, крестьяне Шенкурского и Ледского станов собрали в дорогу Овдокима Олферьева Бурунова и велели «итти ему к Москве… и бить челом боярам и воеводам по той челобитной о всяких наших мирских нуждах и без указа с Москвы не сойти». Это все равно что в феврале 1918 года идти ходоком к Ленину по огромной заледеневшей стране, ежечасно подвергаясь опасности быть схваченным то поляками, то казаками, то литовцами, то красными, то белыми, то быть съеденным в дремучем лесу волками, пряча под худым армяком челобитную, в которой неуклюжими крестьянскими буквами написано: «Покорнейше просим Советскую власть защитить нас от полного разорения и выдать нашим делегатам бумагу с пояснением, что можно с нас требовать и что нельзя, дабы мы могли в случае чего предъявить ее местным властям, а также чтобы наши делегаты могли оправдаться, что они все делали в соответствии с этим наказом», – но это уже двадцатый век, хотя крестьяне все те же – из той же губернии, но соседнего с Шенкурским Вельского уезда. Без указа с Москвы не сойти… Между этими двумя челобитными была еще одна – безотказного Овдокима Бурунова в 1621 году снова отправили с челобитной в столицу. Видимо, толку от первого похода было мало, и боярам с воеводами веры уже не было, а потому земляки Бурунова велели ему бить челом или царю лично, или патриарху Филарету, а «опричь государя и святейшего патриарха Филарета мирских наших челобитных в иных приказах не подавать нигде». Как живой стоит у меня перед глазами вернувшийся домой и до смерти уставший, обносившийся и оголодавший Бурунов. Снимает он шапку, показывает мужикам разбитое чело с огромным, уже желто-багровым синяком и говорит в сердцах: «…Хоть убейте меня, хоть на части разрежьте, но чтобы я еще хоть раз делегатом…»
Не надо, однако, думать, что жители Важского уезда умели только посылать ходоков с челобитными в Москву и, повторяя «Суди его бог!», разводить безнадежно руками. Из сорока шести человек, сосланных в Сибирь на вечное поселение после подавления разинского восстания, треть была дворцовыми крестьянами Важского уезда.
В том же 1621 году запись о Шенкурской крепости появляется в дозорных важских писцовых книгах, и это не просто упоминание о том, что она существует,
