не морочила себе голову и переводила как получится. Все равно ее никто не опровергнет: ни сам деятель, ни партийные бонзы, заказавшие перевод. Элла вспомнила секретаря пресс-центра Олимпиады и решила последовать совету.
Она давно уже откладывала деньги на сберкнижку – просто на всякий случай. На всю жизнь запомнила, как давным-давно, когда только начала подрабатывать перепиской на машинке, сама пошла в сберкассу, впервые заполнила приходный ордер и открыла на свое имя сберкнижку. Выйдя из кассы с голубенькой книжечкой в руках, Элла почувствовала себя Чкаловым, совершившим беспосадочный перелет через Северный полюс.
Вышел у нее как-то раз и случай с цыганами, еще больше укрепивший ее решимость хранить деньги на сберкнижке.
Однажды – она только-только получила деньги за очередной перевод в «За рубежом» и вернулась в маршрутке номер пять на Пушкинскую площадь – ее окружила на улице Горького группа цыган. Одна цыганка предложила ей погадать. Она с фокусной ловкостью выманила у Эллы весь гонорар, сверхъестественным чутьем угадала тот самый момент, когда денег больше не осталось, щелкнула пальцами, и купюры, которые она все это время держала в руке, на глазах у Эллы испарились. И сама цыганка мгновенно смешалась с толпой.
Элла не стала даже пытаться ее разыскивать. Злилась она только на себя, да и то недолго. Она поняла, во-первых, что такой цирковой номер сам по себе дорогого стоит, а во-вторых, что должна быть благодарна за науку. Цирковой номер был хорош, но тем и ценен, что его невозможно было повторить на бис. Никогда в жизни Элла больше не давала себя так обмануть.
Когда перевод книги африканского деятеля был окончен, гонорар получен и водворен на сберкнижку, Элла опять поехала в Банный переулок и разыскала старичка-маклера. Он предложил ей реальный вариант: двухкомнатную квартиру в хрущевской пятиэтажке в обмен на ее комнату. Квартиру в пятиэтажке занимал запойный пьяница, выгнанный со всех возможных работ и остро нуждавшийся в деньгах. Ему было все равно, где пропивать то, что еще осталось от его печени.
Всех сбережений Эллы плюс гонорар за книгу как раз хватило, чтобы удовлетворить аппетиты пьяницы, но их не хватило на гонорар маклеру. Элла принялась его умолять:
– Я все время работаю… У меня уже была такая ситуация…
Она рассказала ему о мастере по ремонту пишущих машинок, который поверил ей на слово, и она его не обманула. Она даже готова была отвезти его в мастерскую на Пушкинской, чтобы мастер подтвердил ее кредитоспособность. Но маклер слышать ни о чем не хотел. Он требовал свои десять процентов здесь и сейчас.
– Это уникальный случай, – говорил он Элле. – Дом в центре города, в двух шагах от Кремля. Квартира уйдет в минуту! Одолжите, если вам не хватает. У вас же есть друзья.
У нее был только один друг. К нему Элла и обратилась. Лещинский без слов одолжил ей недостающую тысячу.
– Возьмите еще, вам же придется ремонт делать, мебель покупать…
– Нет, –
