много веков назад. Мода на тонкость плетения узоров, изящность ювелирных рисунков, филигранную обработку металла и камней пришла в мир не так давно, ей пять-шесть веков, не более того. Семья Меллерио, собственно, и установившая в какой-то момент новые критерии качества на ювелирном рынке, вошла в этот бизнес в начале пятнадцатого века и потом еще сто лет шла к тому, чтобы их признали лучшими из лучших. А ведь это старейший из известных ювелирных кланов, работы Меллерио украшали пальцы, запястья, шеи и мочки ушей почти всех королей, королев, императоров, принцев и принцесс Старого Света за последние столетия, от представителей семейства Медичи до Марии-Антуанетты и последних Романовых.
Но в этом перстне есть то, чего нет в изящных и притягательных внешне украшениях дня сегодняшнего. В этом перстне живет Время, его тяжесть – не вес металла, из которого он сделан, а спрессованные годы, столетия, тысячелетия. Этот перстень ощущал тепло рук повелителей, от которых в истории остались только имена, его снимали с пальцев убитых монархов мозолистые от рукояти меча руки низвергателей империй и тискали потные от жадности лапищи разбойников, он лежал в шкатулках, сокровищницах и даже кладах. Он видел и знает столько, сколько не ведает ни один историк, живущий на белом свете, но никогда никому об этом не расскажет. А жаль!
Не скрою – я очень падок вот на такие вещицы, это моя маленькая слабость. Есть грех, дышу неровно к истинно старым предметам, тем, за которыми стоит История, и очень, очень неохотно с ними расстаюсь. Иногда Геля, знающая об этой моей маленькой слабости, говорит, что меня, наверное, покусал лепрекон, но это, конечно же, не так.
И скажу честно – если бы не та скользкая ситуация, которая сейчас вокруг меня сложилась, фиг бы я этот перстень пустил в оборот. Да, он изначально для разменных целей и добывался, но делал я это не в рамках заказа или договора, так что предъявить мне никто ничего бы не смог. И лег бы он в мой тайник, к почти полусотне вот таких же вещей с интересной судьбой и почтенным возрастом.
– Звал? – В кабинет неслышно вошел Модест Михайлович.
– Точнее – просил почтить меня вашим присутствием, – повернулся к нему я. – И очень рад, что вы откликнулись на мое приглашение.
– Ну да, ну да, – отозвался вурдалак и уселся в гостевое кресло. – Итак?
– Да просто хотел пообщаться о том и сем. – Я глянул на луну, которая потихоньку начинала терять свой яркий блеск. На дворе не май и не июнь, но ночи все еще по-летнему коротки, еще пара часов – и темноту сменят предутренние сумерки. – Душой отдохнуть.
– Сомневаюсь, – усмехнулся мой гость. – Я чувствую недавнюю смерть. Ты не убивал, но стоял рядом с умирающим. Да, ты крепкий душой мужчина, подобным тебя не удивить и не испугать, но все равно после такого к общению людей обычно не тянет. Так что не криви душой, не надо. Просто спрашивай, что хотел.
– Перстень, –
