Я закрыла глаза и позволила теплу его тела просочиться в меня. Подбородком я ощущала биение его пульса. Мой собственный, похоже, вошел в тот же ритм. Наши сердца издавали один и тот же звук – ка-тамп, ка-тамп, и ритм постепенно замедлялся: каа-тамп, каа-тамп.
Из высокой травы вышел папа.
– Надеюсь, вы дружно поиграли вместе, дети.
Рядом с ним появилась мама.
– Дружно? – Ее глаза сверкнули.
Мы поспешили к ним, и они начали облизывать наши уши, пощелкивая языками и мурлыча.
– Мы всегда дружно играем, – тявкнул Пайри, метнув в меня предостерегающий взгляд.
Мама, кажется, хотела спросить что-то еще, но промолчала, потому что к нам подошла бабушка. Ее мех, как и мех Пайри, был пятнистым, переливался серебром, рыжиной и золотом и сиял на свету. У бабушки был настороженный взгляд, и ее, похоже, что-то тревожило.
– Бесшерстные? – Папа пристально посмотрел на бабушку.
Мы подняли головы над высокой травой и огляделись. Травянистая полоса была неширокой, просто что-то вроде зеленой тропы между серыми территориями, где росло несколько молодых деревьев.
Двуногие бесшерстные редко появлялись здесь, но они всегда были недалеко, преследуя нас, гоняясь за нами в ритме своей шумной жизни. Их миром была Большая Путаница, запретная для молодых лисиц суровая земля высоченных зданий и манглеров с немигающими глазами. Когда вставало солнце, оттуда выходили похитители – бесшерстные с палками – и окружали лисиц, которых потом никто больше не видел.
Бабушка отвела взгляд.
– Нет, ничего. – Она опустила морду и коснулась носом наших носов. – Вы уж очень грубо играете, дети. Пайри, ты крупнее Айлы. Надеюсь, ты об этом помнишь.
– Да она крепкая, как шкура сушеной крысы! – фыркнул Пайри, ласково подталкивая меня.
Бабушка сморщила нос:
– И тем не менее…
– Я могу за себя постоять, – вмешалась я. – Безумная лиса, дурная лиса…
– Прекрати! – рявкнула бабушка. – Большая Путаница опасна. Не стоит шутить о ней.
Пайри поспешил поднять ей настроение.
– Айла удивила меня своим птичьим криком, – сообщил он бабушке.
Она вскинула голову и внимательно присмотрелась ко мне:
– Ты подражала вороне?
Мой хвост ударил по траве. Слова Пайри очень заинтересовали меня.
– Что, действительно сработало?
Пайри весело хмыкнул:
– Мне даже в голову не пришло, что это твой голос! Он летел из ниоткуда и отовсюду… – Одно из его пушистых черных ушей встало торчком. – Как зов ветра, и земли, и травы. Я не понимал, где нахожусь! А потом птица умолкла, и я понял, что это была ты.
Я чуть наклонила голову набок, глядя на него. Не дразнит ли он меня?
– Но я тебя не обманула… – Мой голос прозвучал жалобно, и я прижала уши.
– Продолжай
