видеокамеры. Более трехсот. И обученные сотрудники, которые прошли переподготовку. Безопасней лагеря не существует.
Дама закатила глаза:
– Я… – поднялась она со своего места, – я разрешила сыну поехать в лагерь только из-за девочки. Он у меня сильный. Он справится.
– Мы признательны за ваше содействие, – протокольным тоном ответила Кира Вильнюсовна. – Я готова ответить на все вопросы “операции” в Третьей Смене. – оттянула она тугой ворот рубашки с искусственной ниткой жемчуга, когда сотни рук взмыли к потолку.
*
Алина не сводила взгляда с Кости Белого, когда старший вожатый по имени Антон повязал ему на шею фиолетовый галстук с символикой лагеря. Пока новички один за другим получали галстуки, Аля всматривалась в шеренгу на противоположной стороне площади. Она искала взглядом сестру.
– Вон она! – замахала Аля девочке, точь-в-точь такой же, как она, – вон там, Катя! Видишь?! Четырнадцатая справа! – оборачивалась Алина к подруге из автобуса, – мы так скучали!
– Кто мы? – не поняла Катя, пытаясь разглядеть вторую близняшку.
– Да так… не обращай внимания. Это наше… сестринское…
– Ну что, увидела? С косой как у меня?
Катя не успела ответить. Ее вызвали получать галстук.
С другой стороны площади Полина яростно махала руками в ответ сестре.
Остаток первого дня прошел в хлопотах расселения, переодевания в форменные майки с символикой лагеря и беготни по кружкам. Катя записалась в секцию по стрельбе из лука, ориентированию на местности и хип-хопу. Алина выбрала плавание. Она хорошо держалась в речной воде. Умела лавировать между мелями в подводном течении.
Катя целый день не выпускала Алину из вида. Куда она, туда и болтушка Катя. Алину начало утомлять ее общество и привычка оборачиваться на каждую видеокамеру. Висели они и на фонарных столбах, и на всех корпусах при входе или над окнами. А еще возле кинотеатра, на площадке для игры в волейбол, на козырьке сарая, где хранились каноэ и весла.
– Зачем их столько? – не понимала Адина.
– Может, за неправильную парковку великов будут штрафовать? – пошутила Катя, отвесив кивок очередной камере.
Свернув за сарай с каное, Алина наконец-то сбежала от навязчивой Кати. Она спустилась к реке. Сбросила шорты и футболку с эмблемой лагеря, побежала в воду. Потревоженный ею лягушачий хор теперь изредка подавал голос раздраженным соло. Камыш кренился к тенистому берегу, пока Алина тренировала мощные гребки.
– Аля! – услышала она с мелководья, – я здесь! Привет!
Полина не осмелилась зайти больше, чем по щиколотку. Она держала в руках кроссовки. Золотые заплатки солнца играли в ее распущенных волосах.
– Я так соскучилась! – спешила на берег Алина, – две недели без тебя длились, как два года!
– Я тоже, Алька! Как родители? Как мама?
– Грустит, как всегда. Ночью плачет.
– Плачет?
