примечательно, вместе с моими двумя десятками вскочили и остальные дружинники. Кто-то начал одеваться, кто-то побежал голым за оружием. На крики спустились ещё двое десятников, с которыми меня познакомил вчера воевода – Грек и Касым. Они удивлённо посмотрели на светопреставление в казарме, быстренько поднялись, и через пару минут спустились уже полностью одетыми и при оружии. В это время дружинники кое-как выстроились в проходе между кроватями, который у нас всегда назывался взлёткой. Я прошёл перед строем испуганных, притихших дружинников и распорядился:
– Бойцы не из моих десятков могут дальше спать, у вас есть свои командиры!
– Виктор, – подал голос Касым: – Наши пусть-ка тоже в строю постоят! Полезно будет!
Я кивнул согласно. В итоге четыре десятка бойцов пошли к кроватям, а шесть десятков остались переминаться на взлётке.
– Вы были взяты в славную дружину города Мышинска! – зычно заорал я, – Для чего?
Дружинники хранили гробовое молчание, и я ткнул пальцем в рыжего Руслана, встретившего меня на воротах:
– Ты! Для чего тебя взяли в дружину?
– Дык, – ответил парень и я заорал:
– Дыкать дома надо! А здесь служить! Вам выдали жалованье! Вас кормят и одевают! Вы на государевой службе и несёте высокое имя государевых дружинников! И что я вижу в итоге? Стадо баранов, не умеющих даже встать вовремя! Посему сегодняшний день начнём с тренировки подъёма! Вы должны будете встать, одеться и вооружиться за две минуты! И пока не сделаете этого – на завтрак не пойдёте! Отбой!
Дружинники оторопело топтались передо мной, и я спросил зловеще:
– Что не понятно в команде отбой?
– Так встали ж уже, командир! – проскрипел вислоусый Дамир.
– Да хоть сдохли! – заорал я, – Приказ выполнить! По кроватям, сучьи дети!
Дружинники побежали ложиться. Грек и Касым подошли и встали рядом со мной. Грек достал сигаретку и принялся задумчиво раскуривать:
– В гвардии служил?
Я махнул рукой, и жест этот можно было истолковать, как угодно. Грек истолковал как хотел, и удовлетворённо кивнул.
– Я время буду засекать, Виктор, – Касым демонстративно достал хронометр и подмигнул.
– Отлично, как только пройдёт две минуты после команды подъём – кричи! – я посмотрел, как последний дружинник улёгся, подождал немного и заорал: – Подъём!
Второй раз дружинники действовали более слаженно. Количество столкновений головами и прочими частями тела снизилось вдвое. Часть бойцов даже успела одеться, но бо́льшая часть всё искала, кто китель, кто штаны, кто здравый смысл.
– Две минуты, – отчитался Касым, и я заорал:
– Замереть! Смирно!
Бойцы замерли, и я их понимал. Вот так, неожиданно, спросонья и прививается искусство беспрекословного подчинения. Я пошёл по казарме, разглядывая чудо-воинов. Кто-то застыл с портянкой, кто-то натягивал камзол. Я возвысил
