покосился на стрельчиху, вздохнул тяжело и произнёс:
– Ну, что же, буду умнеть, – я всунул последнюю пулю, утрамбовал шомполом пыж, по привычке повернул оба двуствольных пистоля стволами вниз, чтобы проверить надёжность зарядки. Спрятал оружие в кобуры и проговорил задумчиво: – За каждую критику руководства введу штрафные санкции. Ну, и вознаграждение – согласно уничтоженному врагу. Так же по-умному будет?
Герань, которая как раз начала отхлёбывать из фляги, поперхнулась вдруг, закашлялась, выпучив глаза. Откашлялась и сказала осторожно:
– Я хотела сказать, что восхищена вашими ловкостью и отвагой, несомненно, не менее замечательными, чем ваш ум.
Теперь поперхнулся гмур и с удивлением посмотрел на стрельчиху:
– Эка, как тебя, каланча, пробило, – захихикал он. – Эдак, если Виктор Петрович начнёт воспитывать – тебе любая девица из анститута позавидует!
– А чего им сотоварке своей завидовать-то? – ухмыльнулся я, – Институт-то заканчивала, Герань?
– Заканчивала, да не закончила, – нахмурилась девушка. – Не ваше это дело.
– Понятно, что не наше, – я благодушно кивнул, увидел выскочившего на поляну Пыха и легко вскочил на ноги, – Пойдёмте за трофеями. Делить по уму будем, или по справедливости?
– Тут даже не знаешь, где хитрее, – закряхтел гмур и тоже поднялся с травы, – Может, условия скажете?
– На месте расскажу, – рассмеялся я и зашагал вслед за рысем. А сам принялся вспоминать, как попал в этот мир…
Глава 1. Где мои тапочки?
Я стоял в оцеплении и смотрел на толпу прыщавых юнцов и девиц, тоскливо переминающихся с ноги на ногу. Мамкины борцы с режимом явно тру́сили и растеряно поглядывали на своего куратора, а тот что-то шептал очередной раз, кивая на часы. Один из юношей совсем уже сомлел от испуга, шамкал что-то бледными губами, да поправлял постоянно съезжающие с носа очки. Я одной рукой опирался на щит, а второй поигрывал «демократизатором», называемым официально ПР, то бишь, палка резиновая. Так как борцуны стояли совсем рядом, максимально утешающе спросил у очкарика:
– Первый раз на антиправительственном сборище?
Юноша кивнул испуганно и тут же икнул. Очки очередной раз чуть не съехали с носа, но он каким-то чудом успел их поймать и водрузить на место.
– Не ссы, – ободряюще улыбнулся я студенту, – У меня это уже сотый антиправительственный митинг, и, как видишь, всё хорошо!
Студент опять икнул и спрятался за спины других борцунов.
– Вить, ты задолбал! – зашипел на меня Серёга, – Ты омоновец или стендапер? Сотый митинг у него! А ничего, что ты эти митинги и разгоняешь?
– Кто на что учился, братан, – я скучающе посматривал на толпу, взвешивая в руке резиновую палку, – Но это ж не отменяет факта, что митинг сотый.
– Ну тебя, – хмыкнул Серёга, – Балабол! Лучше скажи – будут буянить сегодня мамкины пирожки или нет?
Я
