за поводок, идем по тротуару дальше. Со свистом мимо нас проносятся два велосипедиста. Убрав пряди волос с лица, ускоряю шаг, – пытаюсь поспеть за Боуи. На лопатках выступает пот, стекает каплями вниз по спине. Обычно когда мы гуляем, на улице не так жарко; я еще раз пожалела, что не проснулась раньше. Каждый сентябрь удивляюсь, как же поздно осень приходит к нам в Сакраменто.
Проходим мимо домов в викторианском и колониальном стиле, их украшают широкие, удивляющие своей красотой лестницы и просторные веранды. Идем по кварталу, который намного красивее нашего. По левую руку – один из моих самых любимых домов в этой части города: с полукруглыми окнами и дымоходом – словно из сказки.
Возвращаемся к перекрестку и идем домой.
Завернув на свою улицу, замечаю Лесли: стоит на тротуаре перед домом и говорит с мужчиной, похоже, он был на пробежке. На нем короткие шорты, мокрая от пота футболка и кроссовки.
Он поворачивает голову, и я понимаю, что это Хадсон.
С шага перехожу на бег.
– …посмел вернуться! – в ее словах желчь, вот-вот закричит. Вижу Бет, выглядывающую из окна. Ничего удивительного. Уверена, другие соседи тоже наслаждаются сценой.
Не слышу, что ответил Хадсон, но он точно что-то ответил: повисла небольшая пауза, а Лесли заорала:
– Никто не хочет тебя здесь видеть!
Тяжело дыша, подбегаю к ним, сердце вот-вот остановится. Несмотря на пересохшее горло и жуткую одышку, с трудом произношу:
– Я. Я хочу его здесь видеть.
Лесли резко ко мне поворачивается.
Сделав глубокий вдох, продолжаю:
– Он мой сын. Ему тут всегда рады.
– Но не после того, что он сделал с Хезер.
– Я не виноват, – спокойно сказал Хадсон и попытался поймать взгляд Лесли, но она не смотрела на него. Все ее внимание было приковано ко мне.
– Я знаю, что это твоих рук дело, – без каких-либо эмоций ответила она.
Свободной рукой я схватила сына под локоть и повела домой:
– Пойдем, нечего тут делать.
Эти обвинения слышим от нее уже не первый год.
Тошно от них.
– Поверьте мне, – обернувшись к Лесли, умоляет Хадсон, я тащу его домой. – Клянусь, я не виноват.
– Перестань, – успокаиваю я его, Лесли не переубедить, проверено. Собственные домыслы для нее превыше всего, она никого не слушает. Ненависть к нам засела в ней слишком глубоко.
– Ты врешь! – закричала она нам вслед. – Уж я постараюсь, чтобы каждый в квартале знал, на что ты способен! Всем докажу, что ты за монстр.
Я почувствовала, как напряглась рука Хадсона.
– Не обращай внимания, – сквозь зубы сказала я, поднимаясь в дом. – Это лишь слова. Ничего она тебе не сделает. Пойдем домой, я завтрак приготовлю.
– Хорошо. – Он провел по потному лбу тыльной стороной ладони.
– С пробежки? – спросила я, открывая входную
