о бы мог подумать, что «розочкой», можно так разделать человека, что всю комнату, до этого чистую и прибранную, перекрасить в красный цвет. Мда… Это я… Того, погорячился немного. Перемкнуло, бывает. Никакого сожаления, по поводу останков, бывших еще пару минут назад здоровенным человеком, вообще не чувствую. Таких уродов, надо давить. Сразу и безоговорочно. Без пощады…
Но картина, и правда, ужасающая. Не насмотрись я на трупы во время практики, некоторые были и в более ужасающем состоянии, точно бы грохнулся в обморок. И так-то слегка мутит.
В крови перемазался, как черт знает кто. В голове никаких мыслей. Стою, все так же держа горлышко разбитой бутылки, пытаясь прийти в себя. Даже не до конца понимаю, что произошло. Все же, еще не до конца пришел в себе. Черт… Ну разрисовал я тут стены, конечно. Вот что мне дурак стоило, разок шмальнуть из револьвера. Планку сорвало конкретно. Навалилось все и сразу. А этот… Просто попал под финальную раздачу, можно сказать.
Будь я не так взвинчен, ограничился бы парой простреленных колен. Может еще чего по мелочи, но убивать бы вряд ли стал. Все же… Убийца из меня, судя по подкатывающей тошноте и легкому мандражу, приходящему с осознанием того, что натворил, так себе. Неважнецкий…
Черт… Вот чувствую, еще немного и в истерику начну впадать. Я! Убил! Человека!
Тихое поскуливание, будто кутенка нечаянно придавили, не дало мне сорваться в рефлексию. Похлопав себя по щекам и старательно помотав головой, собрался с мыслями. Кстати, не все так ужасно оказалось, как при первом взгляде. Всего-то, пузо и горло распорол. Артерию просто перебил, удачно. Вот крови и натекло, как со свиньи. И вообще… Кривлю рожу, кое-что вспомнив. Ага… Не убийца, да… Как будто, есть разница, вспороть человеку горло или подогнать партию отравы, под видом «кайфа». Никакой, по сути. Результат-то один и тот же… Так и нечего тут из себя святошу строить. Тьфу, аж самому противно…
Воспоминания, конечно, неприятные, но помогло прийти в себя окончательно и начать разбираться с текущими проблемами. Знаю, потом меня все равно накроет рефлексия, но это будет уже потом.
Так, а кто это скулит-то? Присматриваюсь в сторону, откуда идет звук и встречаюсь глазами, с полного ужаса взглядом девочки, той самой, которую и пришлось защищать от этого урода. Сидит на кровати, прямо поверх покрывала, и крепко сжимает тряпичную куклу, будто последнею заступницу. На лице, на теле и на остатках платья, как и на кукле, впрочем, брызги и потеки крови. Она даже не кричит. Лишь время от времени, издает звуки, которые я принял за скуление щенка.
Мда… И что теперь делать? Девочка напугана. Сильно напугана, а я не имею ни малейшего понятия, как наладить контакт. Даже имени не знаю… Фуф… Откидываю ставшую теперь ненужной «розочку», наплевав на то, что там могут остаться мои отпечатки пальцев. Уж что-что, а появление тут экспертов из Отдела расследований, представить можно только в страшном сне. Так что, по хер…
– Привет. – Присаживаюсь рядом с кроватью на корточки и, стараясь натянуть самое доброе выражение лица, какое только получается, пытаюсь завязать разговор.
По-идиотски, конечно, но не учили нас устанавливать контакт с маленькими девочками. Нет, в принципе, в приюте приходилось присматривать за младшими. Или решать какие-то мелкие проблемы, например, со Стефанией. Но, ушибленная коленка, или драка между двумя девчонками из-за игрушки, совсем не тоже самое, что эта ситуация.
Девочка, услышав мой голос, лишь сильнее вжалась в стену, у которой стоит кровать, стараясь отодвинуться от меня, как можно дальше.
– Не бойся. Я друг Антуанет. Я не причиню тебе вреда. – Говорю ж, из меня переговорщик, так себе. Вообще, у нас такой предмет, только на следующем курсе будет преподаваться. И то, факультативно больше. Все ж, специфика криминалистики такая, что чаще не с людьми разговаривать, а с трупами, хе-хе. – Она попросила, чтобы я тебя забрал. И отвел к ней.
При упоминании Антуанет, в глазах мелькнуло что-то такое… теплота. Хм…
– Правда? – Через небольшую паузу, с недоверием, дрожащим голосом, но все же девочка пошла на контакт.
– Правда. Правда. – Хоть Антуанет ничего такого мне не говорила, это полностью моя инициатива, но вроде получается достаточно искренне.
– А почему она сама не пришла?
– Ну… У нее много работы. Она и говорит – там у меня сестренка одна, можешь привести? А то ей возвращаться домой некогда. – Мда, какой-то мутный поток сознания.
– А ты ее жених, да? – Из глаз девочки понемногу уходит ужас, все же, детская психика очень гибкая. – Тебя же Лекс зовут? – И так хлопает глазками, с длинными ресничками, ожидая ответа. Будто не посреди комнаты, где труп в кровищи, сидим, а за столиком в кафе.
– Э… Да. Лекс. – Сказать, что я слегка в шоке, ничего не сказать.
Интересно, что там такое Антуанет рассказывает своей сестренке. Неожиданно…
