у ее клиенток берется столько свободного времени, потом прикинула, что да как, поняла: муж на работе, дети с учителями и няньками, дома – уборщики да горничные. Оставалось удивляться, как Григорий – простой с виду человек и вроде не из богатых – смог затесаться в такую среду. Разве что случайно, по глупости самой Светы, или от большой любви. Впрочем, брак Григория с первой женой долго не продержался и, передав его, как комнатную собачку своей верной приятельнице, по совместительству косметологу, Ольге, всегда умевшей «сделать» ей нужное лицо, Светлана развелась с мужем и уехала в Испанию, где вышла замуж за какого-то сеньора с домом, куском земли у моря и виноградником. Периодически она посылала Ольге открытки, а, бывая дома, по привычке заходила в салон, чтобы «освежиться», вспомнить молодость, поболтать о том о сем. Именно Светлана через каких-то своих дальних знакомых в спецслужбах и помогла Ольге найти ее двоюродного брата. Оказалось, что он закончил Духовную академию, стал священником и уехал вместе с новоиспеченной матушкой и сыном восстанавливать какой-то уж больно уникальный деревянный храм где-то в глубинах страны. Потом, видимо разочаровавшись в выборе, бросил все, несколько лет путешествовал вместе с семьей за границей, вернулся на родину и осел в богом забытой деревеньке с тремя-пятью живыми дворами от силы плюс несколько местных тунеядцев и бомжей.
Григорию вся эта история перипетий шурина страшно не нравилась, но Ольгу было не отговорить. В нее словно бес вселился: поедем да поедем.
«Живой, ты понимаешь». «Представляешь, сколько мы не виделись».
Впрочем, частично он был в состоянии понять жену. После страшной аварии, в которой погибли ее родители, Ольга осталась одна. Других родственников – в отличии от Григория, знавшего всех чуть ли не до пятнадцатого колена, – у нее не было. Общих детей бог им тоже не дал. И, возможно, вот так своеобразно у Ольги вдруг проявился материнский инстинкт. А, может, сыграл свою роль и факт, что в свой последний приезд Светлана, его первая жена, была беременна.
– Деваться некуда, придется согласиться, – шепнул Григорий на ухо жене. -Так будет надежнее. А то еще заблудимся, вообще никуда не попадем.
На том и порешили.
Иван проводил новых знакомых до двора бабы Клавы, представил их хозяйке, попросил приютить на ночь. Подслеповатая старушка охотно согласилась, попросила наколоть дров. Ольга помогла ей приготовить ужин.
Сидя вечером за небольшим столом, покрытым старой потрескавшейся клеенкой, Григорий с удивлением рассматривал маленькую, но чистую и уютную кухонку, цветы на подоконнике, разломанный мухомор перед открытым окном: от мух, как пояснила ему баба Клава.
– Да вы кушайте, кушайте. Печенье вот. Мне его внучка из города возит. Сама работает на железной дороге, вот и может бесплатно проехать на электричке. Хорошая девочка. Как у нее день свободный от дежурства, так она ко мне. Я уже ей говорю: не надо так часто к старухе ездить,
