и даже не на межмировом. Стараясь держать ладони открытыми, я развела руками:– Не понимаю.
Иделлец с досадой поморщился и закрыл глаза. Устал, верно.
Не желая провоцировать судьбу, я покинула палату.
***
– Этот мерзавец измучил все отделение! – громко жаловался Уллис. Он любил быть в центре внимания, а ему сейчас внимали почти все медсестры приемного отделения. – Требует и требует чего-то.
– Так выпишите его, – подсказала Иванна. Уллис театрально махнул рукой.
– Пытались уже. Так он приводит нам инструкции по которым мы сначала обязаны его обследовать, вылечить, а потом только выписывать.
– А какие это инструкции? – полюбытствовала одна из медсестер, прекрасная, как нераспустившийся цветок фижевого дерева и такая же бесполезная. Уллис почувствовал важность момента, напрягся, задумался, но умную мысль не родил. Так и сделал вид, что не услышал вопроса.
– Хватит, Уллис, – я не выдержала. – Он просто требует то, что ему полагается. Хорошо, когда гражданин империи знает свои права.
– Ты, Алия, молодая да глупая, – хохотнула Иванна. – Никто из нашего руководства из своего кармана все его ипохондрические хотелки оплачивать не станет.
– Так ведь деньги выделяются на все исследования, – опять подала голос цветочек. Уллис от такого замечания пришел в совершеннейший восторг.
– Они давно выделены и поделены. Так что если сделают ненужный анализ Филлипу Манилу, то потом не сделают тому, кому он действительно нужен. Но если ты веришь в сказки,то приглашаю тебя сегодня на кофе.
Цветочек зарделась, а Уллис продолжил:
– Кофе выпьем у меня дома – там вкуснее. И разумеется, ни на что большее я не рассчитываю.
Кабинет потонул в хохоте – Уллис был знатным ловеласом и поверить в то, что к нему в квартиру можно прийти просто на кофе, не смогла бы и полнейшая идиотка. Цветочек ударила Уллиса по спине и покинула нас с видом оскорбленной невинности. Следом засобиралась и я. До конца обеденного перерыва еще оставалось время и я решила навестить иделльца. Прошло всего двое суток, а он чувствовал себя много лучше, многие раны даже почти не нуждались в перевязке. Восстанавливайся у нас все пациенты с такой скоростью, и я каждый день возвращалась бы домой вовремя.
Посещение иделльца не было первоочередной моей задачей. Но врачи не хотели тратить на него время, понимая, что выкарабкался – будет жить. А я ощущала ответственность за этого иделльца. К тому же, не верилось мне, что он нападет на ту, что спасла ему жизнь.
– Добрый день, – я показала руки, демонстрируя дружелюбие. Иделлец пока не проявлял ко мне агрессии, но искушать судьбу не стоило. – Как вы себя чувствуете?
Иделлец кинул на меня ленивый взгляд и отвернулся. Если он и испытывал благодарность, то тщательно ее скрывал. Что самое интересное, без знания общеимперского языка хотя
