это? – незнакомец перевел свой взгляд с монаха на, старую потрёпанную временем и уже порядочно выцветшую, кожаную котомку, которая тут же лежала на столе.
– Э, друг мой незнакомый, эта та вещь, о которой никому и никогда нельзя рассказывать, а тем более показывать, – придвигая котомку ближе к себе, проворчал «Косой», накрывая её руками.
– Тогда зачем ты затеял этот разговор? – переводя свой взгляд с рук монаха на его лицо, буркнул седой мужичок, пожимая плечами.
– Если я тебе открою эту тайну, – крутанул в разные стороны головой, а потом уставился на соседа, – ты никому не расскажешь?
– Ты во всём можешь довериться мне монах, – кашлянул в кулак седой, – я могила!
Схватив в руки свою кружку с пивом, а потом, вновь опустив её на стол, «Косой» тихо продолжил:
– Как я уже тебе сказал ранее, блуждая по лабиринтам этого города, в который я прибыл всего несколько дней назад, чтобы где-нибудь провести ночь и отдохнуть, размышляя о своей дальнейшей жизни, – я забрёл в заброшенную церковь. Разгребая мусор, чтобы приготовить, для себя, ложе и прилечь, я наткнулся на книгу, завёрнутую в грязную тряпку. Нет, сначала я не понял, что нашёл и хотел уже это отшвырнуть в сторону, но что-то мне подсказало, разверни эту вещь и посмотри. А вот когда я развернул тряпку, то до меня дошло, что в моих руках книга.
Сосед, слушая, о чём рассказывает монах, насторожился, но сидел тихо и помалкивал.
– Получше вглядевшись в то, что обнаружил, среди разнообразного мусора, ведь там не было света, как я сказал раньше, был вечер и на улице уже смеркалось.
Повторяя одно и то же по нескольку раз и перескакивая с одного момента на другой, монах продолжил своё повествование, но перед этим вновь схватил свою кружку с пивом.
– Так я могу продолжить свой рассказ? – поинтересовался «Косой» тихим голосом, кося своим глазом.
– Да, да, я тебя слушаю, – встрепенулся мужичок, почесав голову пятернёй.
Но монах говорить не торопился, а припал к своей кружке и стал глотать большими глотками своё пиво. Пена хлопьями падала ему на руки и сбегала по ним на котомку, которая лежала перед ним.
Осушив за раз пол кружки, «Косой» икнул и, вытерев с небольшой бородки пену, продолжил, как прирождённый рассказчик, то повышая голос, то переходя на шёпот. От этого, слушавший монаха мужчина, половину слов, что выплёскивались с его рта, не мог разобрать, но переспрашивать и перебивать, не хотел.
Поставив на половину опустошённую кружку на стол, монах, покрутил в разные стороны головой, потом посмотрел на соседа и спросил, словно забыл, о чём они вели разговор:
– На чём я остановился, что-то всё вылетело из моей головы?
– Ты начал рассказывать, как нашёл в мусоре какую-то книгу! – выпалил незнакомей.
– Да, да, – спохватился монах, припоминая, на чём он прервался. – Так вот, вглядевшись в то, что развернул и держал в руке, я понял, что это не простая
