полей.
– В свете вышеизложенного, – как бы подхватил Поцелуевский, – вы, конечно, понимаете, какую сейчас ценность представляет из себя поршень «М – двадцать один». Поршень! Вы понимаете – поршень!
– Поршня, – любовно постанывал Потапыч, оглаживая пальцем отсвечивающую в руках Поцелуевского металлическую штуку. – Поршня, она всегда поршня.
– Я уступлю вам его, – решительно сказал Поцелуевский, – но вы, Потапыч, должны мне за то достать пару вкладышей.
– Передних или задних? – быстро осведомился хитрюга Потапыч. Поршень уже исчез в необъятной его брезентовой хламиде.
– Передних или задних, – тяжело, с горьковато-добродушной иронией вздохнул Поцелуевский и заглянул в глаза Потапычу. – Ну, Потапыч, предположим, задних.
– Эх, Оскарыч, задних-то как раз нету! – весело обрадовался хитрюга Потапыч. – Однако не тушуйся, тут у одного мужика должны быть задние вкладыши, я точно знаю. Ребята, – обратился он ко всем присутствующим, – кто Кирибеева Владимира тут видел?
На штрафной площадке наступило вдруг какое-то неловкое молчание. Доносились лишь внешние звуки: грохот сапог проходящего взвода, шорох шин, глухой голос майора Калюжного из-за окон: «…народ Намибии давно уже дал недвусмысленный ответ южноафриканским расистам…»
– Кирибеева Владимира тут пока еще быть не может, – вдруг заявила с некоторым вызовом Лариса Лихих. – Практически Кирибеев еще борется за жизнь на операционном столе Третьей горбольницы.
Вдруг Нина Степановна приблизилась к Вадиму Оскаровичу и стала развязывать неизвестно откуда у нее взявшийся промасленный узелок.
– Практически, Вадим Оскарович, я могла бы вас выручить, потому что имею некоторые основания в смысле собственности Владимира Ивановича, и, в частности, по поводу задних вкладышей.
– Как приятно, вот радость! – Поцелуевский взял вкладыши. – Значит, вы, Нина Степановна, были в близких отношениях с Кирибеевым?
– Практически да, – сказала Черезподольская. – Он волновал мое женское начало.
– Мое практически тоже, – высоким голосом сказала Лариса Лихих.
Два луча из-за ворот остановились на лицах женщин. Растерянно-детское выражение на величественном лице Н.С.Черезподольской. Мечтательное выражение на наступательном лице Ларисы Лихих.
Среди мотоциклистов в темном углу послышался смех.
– Поцелуйтесь, тетки! – посоветовал чей-то голос, кажется Риты Правдивцевой.
Нина Степановна чуть пригнулась. Лариса чуть подтянулась, и они поцеловались, причем после поцелуя рот Лихих как бы увеличился, а рот Черезподольской как бы уменьшился.
Поскрипывая кожей, прошелся вдоль автомашин литовский ковбой Витас Гидраускас.
– Я слышал, кто-то здесь имеет приличный вулканизатор? Я имею три дверных ручки и четыре ограничителя.
Кто-то
