«рубящий удар каратиста», что не является ни настоящим приемом карате (у меня черный пояс), ни чем-то, что я бы применила, поскольку карате проповедует пацифистскую философию.
Я занимаюсь карате со второго класса, с тех пор как прошла пробные занятия и наставник тогда сказал, что у меня «прекрасные движения» (весьма странное замечание, учитывая, что в ката все движения странные и неестественные). Тем не менее я обнаружила, что мне это очень нравится – последовательность, определенный порядок, структура и даже физический контакт, всегда тесный, если не жесткий; и даже выкрики «киай», хоть и громкие, но вполне ожидаемые. Так что двадцать лет спустя я все еще занимаюсь карате.
– Что ж, тогда держите. – Я достаю из сумки маленький пакетик с туалетными принадлежностями и протягиваю его Уолли. Парень берет пакетик и держит его подальше от себя, так, будто там тикающая бомба. – Что это?
– Там зубная паста и щетка, пенка для лица и мыло, а также бритва и крем для бритья.
Кажется, я выразилась яснее некуда, однако Уолли по-прежнему выглядит озадаченным. Я внимательно его изучаю: перегаром от него не разит, глаза не косят; одежда хоть и велика, но не шиворот-навыворот. А вот о его вменяемости судить сложно.
– Вы что… назвали меня Уолли?
Голос у парня приятный, он четко выговаривает каждое слово – что уже является неожиданным удовольствием в мире, где люди вечно бормочут и глотают буквы.
– Да, – отвечаю я. – Вы похожи на Уолли из «Где Уолли?». Вам раньше не говорили?
Парень не подтверждает, но и не опровергает это, поэтому я решаю объяснить подробнее.
– Ну, знаете, «Где Уолли?»? Книга такая. – Я улыбаюсь, потому что Роуз говорит, что принято улыбаться, когда подтруниваешь (обмен дружескими и шутливыми замечаниями), а это, как по мне, и есть подтрунивание.
Уолли не улыбается.
– Вы хотели сказать «Где Уолдо?»?
Неожиданно до меня доходит, что Уолли американец – это объясняет и акцент, и его замешательство.
– Вообще-то нет, я имею в виду «Где Уолли?». Изначально книга называлась «Где Уолли?» и вышла в Великобритании в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году. С тех пор эту книгу издавали по всему миру, и имя Уолли в разных изданиях часто меняли. Например, в Соединенных Штатах и Канаде его зовут Уолдо, во Франции – Чарли, в Германии – Уолтер, в Турции – Али, в Израиле – Эфи, а в Норвегии – Вилли.
Уолли изучает меня озадаченно. Взгляд его направлен куда-то левее, будто через мое плечо.
– Что ж, а в Австралии он Уолли, – говорю я.
– Понятно. – Он переводит взгляд на пакет с туалетными принадлежностями. – Значит… это предоставляет библиотека?
– Нет, – отвечаю я, улыбаясь шире. – Это от меня.
Зрачки болотного цвета глаз Уолли под очками медленно двигаются то влево, то вправо.
– Правда?
– Да.
