в каком классе? Если по возрасту судить, то в шестом, а по статусу – в четвёртом. Поэтому теряюсь и не знаю, куда идти. Вот сейчас и узнаю, наверное, насколько правда то, что о дисциплине рассказывают.
Я вижу какого-то старшеклассника, стоящего рядом с трибуной. Он улыбается, чуть раскрывает крылья, и меня сразу же несильно бьёт молнией, заставляя отпрыгнуть, потом ещё и ещё, явно гоня куда-то. Слева и справа слышатся смешки, старшеклассник начинает улыбаться сильнее, будто наслаждаясь ситуацией, и тут откуда-то из синей глубины небес прилетает уже ему.
Получается, он действительно наслаждался моей болью и моим униженным положением, потому что выглядит Воздаяние, как ревущий столб огня, после которого остаётся только упавший на колени бескрылый ангел. Лишение крыльев – это очень суровое наказание, очень, суровее него – только высылка в ад. Рядом с провинившимся появляется суровый ангел в бирюзовой форме блюстителя, после чего исчезают оба, а я ловлю на себе испуганные взгляды. Интересно как… Но, несмотря на произошедшее, я вызываю у себя сочувствие к оступившемуся собрату, чтобы не последовать за ним. Это не ложь, поэтому всё получается. Искренние же чувства, просто не надо думать о том, что так ему и надо, я не судья, чтобы судить…
После этого я уже и сама понимаю, куда мне надо идти, поэтому спокойно пристраиваюсь к небольшой группе школьников, негромко поздоровавшись с будущими соучениками. На меня смотрят с интересом, наверное, пытаясь оценить, почему именно я вызвала такое странное поведение старшеклассника. Мне это, правда, и самой интересно, но я молчу, приветливо улыбаясь… Ну и намечая жертвы, конечно.
– Привет, – улыбается мне ангелица с необычными для ангелов карими глазами. – Меня Моника зовут, а тебя как?
– Привет, Моника, – отвечаю я ей. – Я – Катрин, будем знакомы!
А чего не улыбнуться в ответ? Хорошая же девочка, по всему видать, может быть, даже не буду над ней шутить. Или буду, но мягко… Потом решу, потому что раздаётся резкий звук, после которого все стремятся занять свои места. По крайней мере, мне так кажется. Движение на плацу едва заметно глазу, но через минуту или две, сколь хватает глаз, выстроены серые разновозрастные ряды.
На трибуне появляется статный архангел, мне, впрочем, неинтересный. Или интересный? Это же директор, по идее. Интересно, если ему гремлинов в кабинет запустить, он меня отчислит? Делаю заметку в памяти: выяснить, где бы тут гремлинов наловить. Сейчас архангел вещать начнёт. Наш вещал о необходимости хорошо учиться, этот, наверное, то же самое петь будет. Не уважаю я взрослых больше, они своего, можно сказать, добились.
– Курсанты! – начинает свою речь директор, странно, но я не слышу фальши в его голосе. – Мы рады приветствовать вас на празднике начала нового учебного года! Пусть начался он с прискорбного события, в котором мы ещё будем разбираться, но ничто не отменит праздника.
