Германии? Но для этого он должен перестать быть фанатиком и ярым нацистом. А он таковым является. И все, кто его знал, оценивали Альбрехта именно так. И второе: он должен был вступить в сношение с представителями разведок заинтересованных стран. Просто забрать архив с именами и адресами оставленной и готовой работать агентуры, чтобы потом когда-нибудь предложить ее какому-то покупателю? Слишком много «но» в этой гипотезе.
– Конечно, вы правы, – согласился Шелестов. – С этих позиций, безусловно, Альбрехт так поступить не мог. Ну а если мы его недооцениваем? Если ярый нацизм и преданность рейху – лишь маска, лишь хороший добротный образ? А если мы с вами не знаем, что эмиссар западной разведки вступал с ним в контакт? Ведь Альбрехт, по вашему же утверждению, работал очень тонко. Мог сработать так же тонко и вступив в отношения с американской, британской или любой другой разведкой. Вы не согласны со мной?
– Я допускаю такую возможность, – после недолгой паузы ответил Морозов. – Ценность такого архива сложно переоценить. Я понял задачу. Будем прорабатывать и возможность подобных контактов. Но все же меня настораживает информация, что некто неизвестные что-то ищут в лесах на недавно освобожденной территории. Я представлю вам показания свидетелей, к которым обращались неизвестные с расспросами, есть ли в лесах немцы, попавшие в окружение, причем именно небольшие группы. Есть ли в разрушенных селах люди, которые откровенно прячутся там, избегая встреч и с советскими военными, и с гражданскими тоже. Разумеется, обращались с расспросами не наши, не офицеры контрразведки. Это я проверял.
– Хорошо, покажете мне потом протоколы допросов. А теперь расскажите мне о жене Альбрехта, – попросил Шелестов. – Говорят, она в немецком гарнизоне была не последним человеком.
– Напрашивается расхожее определение: «фельдфебель в юбке», – улыбнулся майор, – но больше к ней подходит другое – «генерал в юбке». Она в гарнизоне, точнее в его женской части, заправляла всем. Здесь не так много было офицерских жен, но и среди служащих оккупационной администрации было немало женщин «фольксдойче»[1]. Это была ее армия, и она ею командовала. Она следила за всем, начиная от того, какой должна быть немецкая женщина: как одеваться, какую иметь прическу, как относиться к русской прислуге. Естественно, как воспитывать детей, как приобщать их к исконно германской культуре. Анна носила фамилию Альбрехт по мужу. Урожденная же она Анна фон Аккерман. Старинный род со шведскими корнями. В гарнизоне постоянно проводились концерты и действовал какой-то женский клуб, в котором немки делились кулинарными рецептами, выкройками платьев, музицировали и, конечно же, проводились беседы о Германии, о фюрере и все такое прочее.
– Вы хорошо осведомлены о ней, – удивился Шелестов.
– Эти сведения мы получили от подпольщиков. Они давно искали подходы к Альбрехту. В том числе и через его жену. Изучали быт их семьи, распорядок дня. Несколько
Фольксдойче (
