Мария Витальевна, включайте камеру.
Вторая женщина достаёт смартфон и включает на нём камеру, я возмущаюсь, но меня никто не слушает, даже угрожают полицией за противодействия службе защиты несовершеннолетних.
– Так, записываем: в холодильнике приготовленных блюд, пригодных для детского питания, соответствующего возрасту, с необходимым количеством килокалорий и важных нутриентов, нет.
– Да всё у нас есть! – возмущаюсь. – Вон молоко, яйца, крупы в шкафу, в морозилке мясо. Масло, сыр – всё есть!
– Мало ли то у вас в морозилке, мамаша, ребёнку готовить нужно. Ему мясо сырое с яйцами грызть?
Я столбенею. Да кто они вообще такие, чтобы указывать мне что делать?
– Полная корзина грязных вещей, – заглядывает инспектор в ванную. – То-то воспитательница нам сегодня сказала, что у ребёнка запасного белья нет.
Боже… Они уже и в саду побывали? Как это белья нет? Я только на прошлой неделе комплект новых трусиков и колготок отдала. Тем более, Ромка давно не писается. Если только прольёт воду на себя во время рисования или суп на обеде. Второй воспитатель ещё писала мне с просьбой взять одни колготы для другого мальчика, потом родители обещали постирать и вернуть.
Я беру дрожащего Ромку на руки и следую по пятам незваных гостей, исследующих нашу квартиру. Они снимают и описывают всё. Всё то, что нормально для обычных семей. Вот лампочка перегоревшая в ванной, вот моя начатая бутылка вина, а тут их не устроило, что на балконе на сушилке мои трусы висят. Видите ли, ребёнок видит. Неприлично.
Опасные, по их мнению, игрушки, отсутствие дополнительного замка на окне, неопрятный вид детской комнаты. Только чем он им неопрятным показался, я понятия не имею. Тем, что Ромка там год назад обои фломастером порисовал?
– Итак, делаем предварительные выводы, – уходя, резюмирует мне инспектор. – Надлежащих условий для полноценного развития ребёнка не создано. Много нарушений. Мать, проявляющая агрессию. Отец у ребёнка есть?
– Я мать-одиночка, вы же видели документы.
– Рекомендация: изъятие несовершеннолетнего до выяснения подробностей в центр временного размещения.
– Что?! – шум собственно крови в ушах заглушает все звуки. – Вы спятили? Какое изъятие? Из-за пиццы и грязных футболок? Вы вообще полномочны для таких действий?!
– Успокойтесь, мамаша. Надо было ребёнком заниматься, а не возмущаться. Пособий лишиться боитесь?
– Да какие пособия? У меня работа, должность! – я осекаюсь, понимая, что завтра у меня не будет ни работы, ни должности, вероятно.
– Вот комиссия и разберётся. Вас вызовут.
Они уходят, а я судорожно выдыхаю, быстро защёлкивая все замки. Руки трясутся, зубы стучат. Оседаю на пол, сползая прямо по двери.
Бред какой-то… Сюрреализм просто. Сначала начальник, потом опека… Да что же за день такой?
Закрываю лицо руками, а потом чувствую на своей голове маленькие тёплые ладошки.
– Мама, эти люди тебя расстроили?
Поднимаю пекущие от с трудом сдерживаемых слёз глаза на
