леса. Должно быть, это и есть та самая роща, в которой было тайно захоронено тело женщины. Пульс Мэнделла учащенно забился, когда он приблизился к этому месту, которое, как ему показалось, было наполнено какой-то жуткой атмосферой.
Шериф и его люди вошли в рощу и стали осматривать землю в том месте, которое указал им проводник. К своему удивлению, они обнаружили, что земля повсюду покрыта опавшей листвой, травой, мелкими кустами и зарослями. Свежей грязи было не видно, никаких следов земляных работ; ни один листик, ни одна травинка, ни один кустик не были потревожены во всей чащобе площадью в несколько саженей.
Все кусты были крепко укоренены и не подавали признаков того, что их когда-то выкапывали. Сыщики тщательно обследовали каждый фут почвы.
В конце концов шериф выбрался из зарослей и посмотрел на Мэнделла так, словно сомневался в его здравом уме.
– Что вы думаете об этом, мистер Мэнделл? – поинтересовался шериф.
– Я в глубоком шоке! – признался Мэнделл, вытирая лоб носовым платком. – Я был уверен, что смогу привести вас прямо на место. Вон та вершина холма через долину, где я стоял и видел всю трагедию. Как я мог ошибиться!
– И вы ясно видели, как это было сделано?
– Я готов поклясться, что видел все так же ясно, как вижу вас сейчас.
– На этой стороне холма нет других рощ, не так ли?
– Никаких, – сказал он, оглядываясь по сторонам. – Это просто обязана быть та чаща, о которой шла речь. Вы сами видите, что это небольшая ложбина прямо к югу от холма, на котором я стоял.
– У вас хороший бинокль?
– Первоклассный. Лучше не бывает. Я готов поручиться, что он меня не подведет. Даже плохая по качеству оптика не могла бы заставить человека увидеть то, что увидел я. Это совершенно необъяснимо.
– Ну что ж, пройдемся еще раз по всей местности.
Они так и сделали, но все было безрезультатно: во всей роще не было ни малейшего доказательства того, что хоть одна травинка была сдвинута неестественным образом.
Это было непостижимо. Мэнделла бросало то в жар, то в холод, когда он размышлял об этом.
Может быть, он стал жертвой оптического обмана? Или это была психическая галлюцинация? Он не мог принять ни одну из альтернатив.
Невозможно, чтобы его зрительный нерв мог представить себе такую сцену, как та, которую он наблюдал через свое стекло. Он также не был подвержен психическим отклонениям.
Но в чем же смысл этой загадки? Унизительно было и то, что его здравый смысл и даже здравомыслие вызывали подозрение у офицеров, которые, как ему показалось, с любопытством смотрели на него.
Они вернулись в дом и стали расспрашивать и переспрашивать мистера Хардинга и его жену:
– Что вы делали между девятью и десятью часами, мистер Хардинг? – спросил шериф.
– Я пахал в поле за холмом, – быстро ответил тот.
– И как долго вы там были?
– Всю первую половину
