смертных.
Девочка взяла палочку, много раз обернутую белой тканью, положила в рот Джардиру и ласково нажала ему на подбородок. Джардир понял и закусил.
– Даль’шарумы приветствуют боль, – прошептала девочка, когда дама’тинг подошла к столу, чтобы собрать инструменты.
Руку словно ошпарило, когда дама’тинг промыла рану. Затем она дернула руку, чтобы вправить кость. Джардир в слепящей вспышке боли стиснул зубами палочку и попытался последовать совету девочки, открыться ощущениям, хотя толком не понимал для чего. Мгновение боль казалась невыносимой, а затем он словно пересек порог, и она отступила, стала отдаленной, будто терзала кого-то постороннего. Джардир разжал зубы, и ненужная палочка выпала.
Джардир расслабился в объятиях боли и повернулся посмотреть на дама’тинг. Она работала размеренно и ловко, зашивала мышцы и кожу, бормоча молитвы Эвераму. Затем растерла травы в пасту, шлепнула на рану и обмотала чистой тканью, пропитанной густой белой массой.
Дама’тинг с легкостью подняла его со стола и переложила на жесткую койку – кто бы мог подумать, что она настолько сильна! Она поднесла фляжку к губам Джардира. Мальчик отпил. По телу разлились тепло и тяжесть.
Дама’тинг отвернулась, но девочка на мгновение задержалась.
– Сросшиеся кости становятся крепче, – прошептала она, и Джардир со спокойным сердцем провалился в сон.
Когда он проснулся, девочка сидела рядом с койкой. Она прижала влажную тряпочку к его лбу. Джардир жадно разглядывал ее лицо. Когда-то он думал, что его мать – красавица, но девочка была прекраснее во сто крат.
– Юный воин очнулся, – улыбнулась она.
– Ты говоришь, – произнес Джардир пересохшими губами. Его рука оказалась в белом каменном коконе – бинты дама’тинг затвердели, пока он спал.
– Разве я животное, чтобы молчать?
– В смысле, со мной, – поправился Джардир. – Я всего лишь най’шарум.
«И не достоин целовать пыль под твоими стопами», – молча добавил он.
Девочка кивнула:
– А я – най’дама’тинг. Скоро я получу покрывало, но пока хожу с открытым лицом и могу говорить, с кем хочу.
Она отложила тряпочку и поднесла к его губам дымящуюся миску с кашей.
– Вас наверняка морят голодом в Каджи’шарадж. Ешь. Это поможет заклинаниям дама’тинг тебя вылечить.
Джардир поспешно проглотил горячую кашу.
– Как тебя зовут? – спросил он, закончив.
Девочка вытерла ему губы мягкой тряпочкой и улыбнулась:
– А ты дерзкий… для паренька, который только-только получил бидо.
– Извини, – пробормотал Джардир.
Она засмеялась:
– Дерзость не порок. Эверам не любит робких. Меня зовут Инэвера.
– «Как угодно Эвераму», – перевел Джардир красийское присловье. Инэвера кивнула.
– Ахман, –
