кем»?! Очень даже известно. Мы со Стенли знакомы почти пять лет, чтоб ты знал!
– Не знал! И Стенли этого не знаю… ни я не знаю, ни пацаны! – Зарецкий огляделся по сторонам, ища поддержки, и я горестно вздохнула, понимая, что мужская солидарность не заставит себя ждать.
– Точно!
– Надо ещё посмотреть на твоего избранника! – Одновременно заявили Макаров и Зверев, пока Руслан возводил глаза к потолку.
– Обязательно… мы ведь карту его медицинскую ещё не проверяли! – Закусив губу от радости, что у меня есть «подельник», разглядывала шокированные лица трёх мужчин, недоумённо уставившихся на Ящерова.
– Зачем?
– Вот именно. Вы смеётесь? Вы ещё отбор «спермоносителей» устройте! Хочется Воропаевой детей – пусть делает их, с кем желает.
«Моя ты рыба! Какой же Русик молодец!» – наблюдая за спектром эмоций на лице Зарецкого, не знала, что делать: валить по-тихому или досмотреть серию «Возмущение и его последствия от друга».
Виктор пылал яростью.
Когда он повернулся ко мне, я, пусть с запозданием, но остановилась на первом варианте, и ,бросив на прощание всем: «Жду подарки на день рождение», дала дёру.
Помахав рукой двум седым секретаршам, не стала останавливаться в приёмной, кинувшись в сторону лифтов, буквально физически ощущая угрозу для своей жизни.
Только когда створки металлического короба стали сходиться, япозволила себе облегчённо вздохнуть… как оказалось, преждевременно.
Чёрный лакированный ботинок, помешавший уйти от сильно раздражённого мужчины, с честью выполнил желание хозяина, стремящегося войти в лифт со злобно поджатыми губами.
– Тебе вниз? – чуть с ленцой протянула я, стараясь затолкать своё волнение глубоко внутрь.
Однако оставаться с безучастным выражением лица долго не получилось.
– Точнее не скажешь, – процедил Витя, быстро набирая на панели управления комбинацию каких-то кнопок, отчего наше движение вмиг прекратилось. – Прямо в ад…
– Что… что ты делаешь?
Казалось, у моих нервов появился свой собственный голос, такой тонкий писк вырвался из моего горла, когда Зарецкий стал надвигаться на меня, загоняя в угол.
– Хочу, наконец, нормально поговорить. Ты вообще понимаешь, что то, о чём ты только что распылялась, настоящий бред?!
Взгляд «братца», стальной и холодный, будто выискивал внутри меня слабые места. Витя пытался понять: серьёзно я говорю или в очередной раз просто хочу его позлить.
Он меня видел насквозь, и, не находя другого варианта, с чувством неправильности в душе, приготовилась соврать.
– Это не бред, – молясь, чтобы моё выражение лица было таким же степенным, расслабленно привалилась к стенке лифта, сложив руки на груди, пытаясь хотя бы как-то создать иллюзию пространства между нами.
Запах цитрусового мужского одеколона, немного терпкого, но очень вкусного, сводил с ума.
– Всё?!
