только мы поднялись на третий этаж, Потап резко остановился. Судя по нервно бегающему взгляду и сжатым кулакам – он нервничал.
– Говори все как есть. Не переживай, шеф все рассудит по справедливости.
Захотелось рассмеяться. Он сам-то в это не верит, но боится, что, испугавшись, я сбегу. Пройдя мимо еще одного коридора, мы остановились у высоких двустворчатых дверей. Одна из них была приоткрыта, и когда из комнаты раздался раздирающий душу вой, я застыла.
– Я не специально, Рахим! Это Костя дал задание везти туда товар. Если бы я знал, да я бы ни за что!
Словно там, за дверью не происходило ничего из ряда вон выходящего, Потап толкнул ее и прошел в комнату. Мне не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним.
Это был кабинет. Рабочий стол, несколько диванов, огромные стеллажи библиотеки будто переносили тебя в другую эпоху. Предметы интерьера выглядели роскошно, но их демонстративная пафосность теряла свое великолепие при виде забившегося в углу мужчины.
Его руки были испачканы в крови, наверняка из-за того, что он то и дело стирал багровые подтеки с виска, так упрямо стекающие с раны на его голове. В перепуганных глазах застыло граничащее с безумием отчаяние. При виде нас, он вдруг резко подался вперед, и вцепился пальцами в штанины брюк другого мужчины, возвышающегося над ним.
– Рахим, пожалуйста, прикрой меня! Если Олег Викторович решит, что это я…
Рахим выглядел уставшим. Опустив голову, он посмотрел с досадой на молящего о пощаде. Вряд ли мужчина остался доволен тому факту, что его брюки были так нагло испачканы чужой кровью.
– Артем, я ведь говорил тебе, что рано или поздно ты получишь свое, – раздался поблизости голос Потапа. Довольно хохотнув, он прошел к дивану, и по-хозяйски устроился на нем.
Высокий брюнет не обратил внимания ни на меня, ни на злорадствующего Потапа. Склонившись над ползающим на коленях, он что-то проговорил ему на ухо. А после, толкнув того в стену, выругался и вышел из комнаты. Тишину, воцарившуюся в помещении нарушал лишь жалобный скулеж бедолаги.
– Ну и где шеф твой? Кажется, мы не на ту вечеринку пришли, – от нервов голос звучал слишком низко.
Потап было поднялся с дивана в намерении отправиться на поиски Балашева, но в этот момент со стороны коридора раздался странный звук. Обернувшись, я почувствовала как горло сдавило спазмом от увиденного.
Не знаю, что больше всего пугало в его образе? Волочащаяся клюшка для гольфа, после которой на белоснежном мраморе пола оставался красный след? Или лакированные туфли на его ногах, носки которых орошала кровь, подобно каплям росы, покрывающими бутон цветка на рассвете. На лощеном лице сияла застывшая улыбка. Услышав его шаги, мужчина, сжимающийся от страха в углу, застонал и снова взмолился о пощаде.
Как только Балашев вошел в комнату, сам воздух в помещении стал густым и тяжелым, будто предгрозовое небо. Черный цвет его волос так сильно контрастировал с
