в автобиографических очерках вспоминал: «Головной класс – профессора Лаверецкий и Пожалостин. На ближайшем экзамене перевод в фигурный. Там Чистяков и Залеман. Чистяков за Аполлона перевел на следующем экзамене в натурный. А сам во время работы как закричит: «У вас Аполлон-то француз, ноги больно перетонили»».[38] Студент, впрочем, не растерялся и быстро исправил положение, вернув ногам Аполлона античные пропорции.
В натурном классе, куда был успешно переведен Николай Рерих, ему предстояло работать уже не с гипсовыми слепками античных статуй, а с натурщиками.
За стенами Академии
Николаю Рериху с самых юных лет было свойственно то, что называется «творческой многогранностью». Широта его интересов, неутомимая жажда знаний просто поражали. Его одновременно влекло и к искусству, и к науке. Программа обучения как в университете, так и в Академии художеств была обширной и достаточно сложной для освоения. Но студент Рерих все равно не мог ею удовлетвориться. Его интересовали и естествознание, и древняя история, и античная литература, и музыковедение, и бог знает что еще. Он успевал посещать концерты музыки Вагнера и русских композиторов, бывать в операх, читать Бальзака и Льва Толстого, работать в Публичной библиотеке и бывать на археологических раскопках, ходить на этюды и писать собственные рассказы, публиковавшиеся в тогдашних петербургских журналах. Своими увлечениями он подчас заражал приятелей-сокурсников. Так, другой ученик Куинджи, Аркадий Рылов, в своих воспоминаниях писал: «…я любил русские былины и интересовался славянской песней и музыкой. Этим я обязан товарищу моему Н. Рериху. Мы с ним были неизменными посетителями беляевских симфонических концертов в Дворянском собрании, состоявших исключительно из русской музыки. На этих концертах обыкновенно впервые исполнялись новые произведения Римского-Корсакова, Глазунова, Лядова, Аренского и других под управлением авторов.
Митрофан Петрович Беляев, известный русский музыкальный деятель и меценат, прекрасно издавал в Лейпциге произведения русских композиторов и устраивал в России и за границей концерты, симфонические и квартетные, русской музыки. <…>
Мы с Рерихом и еще кое с кем из товарищей сидели на хорах, в антракте занимали пустые места внизу».[39]
Помимо тяги к самообразованию и широчайших творческих интересов Рерих осознанно стремился к нравственному и духовному самосовершенствованию; он делал попытки объединить в этом стремлении и других студентов. В 1894 году у Николая возникла идея создания кружка по самообразованию для будущих художников, и он приступил к разработке устава кружка академистов, целью которого было углубленное самообразование. Около двух лет ушло на создание программы занятий философией, эстетикой, естествознанием, историей (как общей историей, так и историей искусств и культуры), а также психологией и другими предметами. Правда, Николая постигло разочарование: большинству студентов,
