даже не говорит, что вызовет сам! Привык, что мамка ему зад подтирает.
* * *
Валерчик пытается трещать про рыбалку и лещей. Я сам мечтаю дать ему горячего леща, но вместо этого умело перевожу разговор на баб.
– Я вольный стрелок, – заявляю хвастливо. – Подход к телкам знаю. Мне любая даст.
– Да… – завистливо присвистывает Валера. И, набравшись храбрости, выпаливает: – А Ника… она… ты… вы…
Че он там жует своими мелкими зубками? Сопли?
– Ника вообще не в моем вкусе. Она же, между нами, холодная… Льдина, а не женщина.
– Холодная… – задумчиво повторяет Жучара.
– Ну, я, например, люблю страстных девчонок. Горячих. Таких, знаешь, чтобы заводились с полоборота. Понимаешь?
– Ага, – кивает Валерчик.
Ишь ты, понимает он…
– А ты таких не любишь?
Он сначала кивает. А потом выдает:
– Для семьи такие не подходят. Я же не шлюху ищу, а мать своих будущих детей.
Шлюха? Он сказал “шлюха”? Надо же, какие слова знает этот чухан.
– На свадьбу пригласишь?
– Пока рано говорить о свадьбе.
Да? Предложение сделал, а о свадьбе говорить не хочет… Что-то тут не сходится!
Но, блин, мне-то что? Пусть женятся.
Они идеально подходят друг другу. Она – синий чулок, он – мамина пися. Ищет себе вторую мамку. А мамка, ясное дело, сексуальной быть не должна.
Для секса можно найти что-нибудь на стороне…
Бесит он меня. Невыносимо бесит. Так, что хочется взять его за хилую шейку и размазать мордой об асфальт. Прям руки зудят! Но знаю, что нельзя. Ника меня возненавидит… А его пожалеет и приласкает.
Я смотрю на ее окна. Представляю, как она там снимает свои брючки и эту открытую маечку… Мля. Очень тупо сидеть со стояком рядом с Валерчиком!
– Ника, иди к нам! – ору я.
Неожиданно для самого себя.
– Ты что! – испуганно дергает меня Валерчик. – Люди же спят!
– А Ника не спит. Вон, у нее свет горит.
– Ника-а-а!!! – снова ору я на весь двор.
– Эй, заткнись! – рявкает на меня какой-то мужик с балкона на третьем этаже.
– Не заткнусь. Ника-а-а!
Нет, я не пьяный. Просто злой, как голодная псина. И моя злость требует выхода. Хотя бы такого.
– Я сейчас выйду! – угрожающе рычит мужик.
– Выходи! – ору я. – Побазарим. Нас двое, ты один. Что, зассал?
– Нас тут, вообще-то, трое.
На балконе появляются еще два здоровых лба.
– Класс! Давайте, пацаны. Спускайтесь. Разомнем кулаки.
Я смотрю на Валерчика и вижу, что он трясется, как дряблая сосиска. И медленно, но очень уверенно пятится к своей машине. Ссыкун хренов. Даже сказать ничего не может. Язык в жопу затолкал, и тихо гадит в штаны.
И это недоразумение женится на Нике? Что он будет делать, если ее кто-то обидит? Резко и уверенно спрячется
