первого сентября тысяча девятьсот сорок третьего года, рабочий авиазавода № 31 Н.Г. Саенко: “В девять часов началась выемка трупов в Петрушиной балке. При их выемке, еле-еле присыпанных землей, на скорую руку, трупы стали разлагаться от жары. Многие падали в обморок и приходили в истерику, у всех были слезы на глазах. Трупы лежали со связанными за спиной руками и все головами в одну сторону. Все были раздеты. Как видно, именно так, им приказывали при расстреле ложиться. Есть и дети до 15 лет…».
Сейчас мемориал «Балка смерти», представляет собой комплекс надгробий и мемориальных сооружений, возводившихся в течении многих лет, даже десятилетий.
Череда общих могил.
Тишина упокоенного места на побережье Азовского моря.
Приехав сюда, на это место, я думал о том, что должны были испытывать люди, привезённые на казнь. В это красивое место с полоской прибрежной полосы и водной гладью Азовского моря.
Страх перед уходом в царство тьмы и безмолвия?
Безысходность перед лицом беспощадного в своей кровожадности врага?
Ненависть к захватчикам, стремившимся уничтожить твой народ?
…Возможно это, и многое другое…
Стоя на этом месте, хочу сказать: – «Спите спокойно, люди разных национальностей и вероисповеданий. Мы, живущие ныне, благодаря ВАМ, и миллионам других людей погибшим в той страшной войне, сделаем всё возможное, чтобы не повторились те ужасы, которые принёс с собой фашизм.
Чтобы дети наши, не слышали разрывов бомб и не знали мук голода.
Чтобы землю нашу не топтала нога захватчика.
МЫ постараемся быть достойными приемниками Великой Победы над фашизмом.
Вашей победой, предки. Победой, которая живёт и будет жить в нашей памяти. И если кто то, ни дай Бог, делом, словом или мыслью предаст память людей, своей смертью остановивших тотальное истребление советских народов, то это значит, что внутри такого предателя вырос маленький фашист».
История войны. Об одной маленькой смерти.
Первые сутки оккупации. Утро.
Первый день оккупации Таганрога начался, как и остальные дни с создания мироздания. Начался он с утра. Семилетний Танас проснулся первым из детей, потому что сквозь сон услышал, как на кухне разговаривают его отец Дмитриос Ермиди и мама Елена. Он открыл глаза и увидел, что через окошко, в комнату, где спали дети, едва проник свет предрассветной зари. Его старший двенадцатилетний брат Николас, спавший на одной кровати с ним, мирно посапывал во сне. Его две сестры – десятилетняя Софья и пятилетняя Ирина спали на другой кровати, за ситцевой занавеской у другого окошка.
– Рано, ещё Дима, погоди торопится. Вот проснутся дети, попрощаешься по-людски и пойдёшь на эту проклятую войну. – Услышал Танас голос мамы.
– Не знаю, как такое расставание выдержу. По мне, так лучше раньше
