при свете луны и перешептываясь друг с другом о прекрасных затонувших кораблях, в которых они живут на переливающихся зеленых проспектах на дне.
– Смотри, – тихо сказал Карлиль, – вот красота, которой я хотел бы обладать. Красота должна быть поразительной, удивительной – она должна нахлынуть на тебя, как сон, как взгляд идеальной женщины…
Он повернулся к ней, но она молчала.
– Ты видишь, Анита… Я хотел сказать, Ардита?
Но она молчала. Она уснула.
На следующий день, в разгар залитого солнцем полдня, неясное пятно в море прямо по курсу постепенно приобрело очертания серо-зеленого островка суши. Огромный гранитный утес с северной стороны на протяжении мили косогором спускался к югу, и яркие заросли и трава медленно переходили в песок пляжа, исчезавший прямо в прибое. Когда Ардита, сидевшая на своем излюбленном месте, дошла до последней страницы «Восстания ангелов», захлопнула книгу и взглянула вперед, она увидела остров и негромко вскрикнула от удивления, привлекая внимание задумчиво стоявшего у борта Карлиля.
– Это он? Это то место, куда вы шли?
Карл иль вздрогнул от неожиданности:
– Вы меня напугали. – Он громко крикнул шкиперу, стоявшему за штурвалом: – Эй, Бэйб, это и есть твой остров?
Миниатюрная голова мулата появилась в окошке на верхней палубе.
– Да, сэр. Это точно он!
Карлиль подошел к Ардите:
– Выглядит неплохо, не правда ли?
– Да, – согласилась она, – но он не выглядит достаточно большим для того, чтобы на нем можно было бы искать убежища.
– Вы все еще надеетесь на те телеграммы, которыми ваш отец якобы собирался заполнить эфир?
– Нет, – откровенно сказала Ардита. – Я – за вас. Мне бы доставило большое удовольствие помочь вам скрыться.
Он рассмеялся:
– Вы наша Леди Удача. Думаю, что нам придется хранить вас, как талисман – по крайней мере в ближайшее время.
– Вы вряд ли уговорите меня плыть обратно, – холодно заметила она. – Но если у вас получится, то мне ничего больше не останется делать, кроме как начать писать бестселлеры на основе той бесконечной истории вашей жизни, которой вы так любезно поделились со мной вчера.
Он залился краской и слегка отстранился от нее:
– Сожалею, что нагнал на вас скуку.
– О, нет… ну, если не считать того момента, когда вы начали рассказывать, как вам было плохо от того, что вы не могли танцевать с дамами, для которых играли.
Он возмущенно поднялся:
– А у вас довольно злой язычок!
– Простите меня, – сказала она, рассмеявшись, – но я не привыкла к мужчинам, потчующим меня историями своих жизненных амбиций, особенно живущим такой сверхидеальной жизнью.
– Почему же? Чем же обычно услаждают ваш слух мужчины?
– Ну, они говорят обо мне. – Она зевнула. – Они говорят мне, что я – воплощение
