вуали между мирами. Первое время, приближаясь к ней, Фрида вообще теряла сознание. Сейчас стала выносливее, но иногда вуаль, граница, искрящаяся от магии, так что увидел бы и обычный человек, всё ещё отражалась на её здоровье.
Фрида откинула голову – затылок больно упёрся в край ванны. И на мгновение закрыла глаза…
– Ваш шоколад, мэм.
Фрида потянула носом и действительно почувствовала сладковатый аромат.
– Спасибо, Мэри. Поставь на столик.
– Да, мэм. И ваша тетрадь.
– Давай её сюда. – Фрида вытерла руку о заранее приготовленное полотенце.
– Может быть, вам лампу зажечь, госпожа?
Фрида откинула голову, уселась поудобнее, аккуратно, чтобы не намочить страницы. Свет от огня в камине вполне позволял читать.
– Нет, спасибо. И ты можешь идти. Только пришли через час кого-нибудь, пусть уберут ванну.
– Да, мэм. Спокойной ночи, мэм.
– Спокойной ночи, Мэри.
Фрида ещё немного понежилась, читая. Потом промыла волосы – ромашка, зверобой, желтки куриных яиц и морская соль всё с тем же мыльным корнем. За это время вода успела порядком остыть, и вставала Фрида без сожаления. Она завернулась в полотенце и, когда – ровно через час – в комнату тихонько постучались горничные, Фрида уже сидела на пуфике у зеркала, водя черепаховым гребнем по мокрым, свивающимся в кольца, волосам.
Ванну унесли, и Фрида с облегчением вздохнула. Всё. Теперь она до завтра одна, можно расслабиться.
Гуляние в деревне потихоньку стихало. Фрида ещё немного поработала, подправив планы уроков. Потом, зевая, под «песню» сверчков перебралась на кровать. Спать хотелось невыносимо.
Огонь в камине почти догорел и давал лишь немного света – но в комнату заглядывала луна, и от её серебристого света было почти так же светло, как и с лампой. Недавно в таком же неверном свете… Фрида вздохнула и прогнала глупые мысли. Однако впервые в жизни ей не хотелось спать одной.
Под кроватью завозились.
– Робин, – давя зевок, протянула Фрида, привставая на локтях. – Ну как вы тут без меня? Всё было спокойно?
Брауни – маленького ростика старичок с коричневым, точно вымазанным в грязи лицом – взобрался на прикроватный столик и уселся, болтая ножками в ярко-голубых сапожках.
– Всё, хозяйка, – со вздохом отозвался он.
Фрида потянулась, достала из дорожной сумки алый свёрток.
– Держи. Тебе за службу.
Брауни повеселел и свёрток взял с поклоном, хотя это давно уже стало традицией. Фрида быстро заметила, что её домовому нравятся яркие цвета, особенно красный, и приносила в гостинец с «той стороны» одежду. Первый раз Робин попытался возмутиться: что, дескать, не нравится моя работа, выгнать хочешь? Но потом (после примерки) решил, что и сам тут останется, и на мнение хозяйки ему плевать. А обновке он всегда рад, так-то. «Я против воли
