Как он вообще умер, если он Неуязвимый?
– Нет, мы же договорились. Давай не будем подставлять мою голову под плаху, а? И нет, Неуязвимый не означает бессмертный.
– Тогда что за Белая Дюжина? Почему они убили его?
– Отомстили, чтобы смыть свой позор, – удивленно произнес Талер. – Ах да, Лир, все дела. Понимаю, – подмигнул он. – Белая Дюжина – это личная гвардия короля-бога. Длань там всяким разным занималась, а Дюжина именно боевые ловцы. Нет, не так. Они вроде как путники обычные, но избранные. У каждого по святому духу-сновидению с безусловным договором.
– Это как у принца-полубога?
– Нет, у него Ангел, который может эволюционировать в Архангела. А тут святые духи у путников. То есть Дюжина не может ими управлять, духи сами решают, когда помочь, а когда нет. Знаю, звучит бредово, чтобы сновидение имело свою волю и само решало, когда помогать ловцу. Но это чистая правда, это все знают.
Я усмехнулся про себя. То есть то, что Врум сам делает, что захочет, считается настолько ненормальным в этом мире? Это дело в сновидении или в ловце? Ведь в самом начале, когда мы пробивались через оцепление красных из круга камней, Врум помог мне. А ведь я был всего лишь путником на тот момент.
Эта мысль постепенно переросла в идею, а затем и в план. Получается, есть некоторые причины, почему у меня с Врумом такая ситуация. И это явно как-то связано с безусловным договором, потому что Пиво как-то раз пыталось спасти Хоупа, когда мы сражались с бандитами в чаще.
Если разобраться с этим моментом, то можно открыть для себя огромные перспективы. Раз обычные путники таким образом возвысились до личной гвардии короля-бога, то на что будет способен ловец с аномальным источником и невообразимым потенциалом архимагистра?
Понять бы еще принципы безусловных договоров и как это все работает. Но ладно, не сказать, что это дело далекого будущего, но время есть. На самом деле эта информация пригодится очень скоро. Потому что расплывчатый план прямо сейчас начал обрастать чертами, переходя из категории «абсолютно безумный» в просто «на грани фантастики».
– Чему улыбаешься? – спросил Талер, а я внезапно понял, что слишком ушел в себя и потерял контроль над лицом. – Поделишься?
– Нет, – ответил я. – Слушай, ты же у меня теперь вроде няньки, да? Раз твоя госпожа считает меня тем, кем считает…
– А ты – он? – напрягся Талер.
– То получается, – проигнорировал я его вопрос, – ты должен следить за мной двадцать четыре на шесть, – чуть было не ляпнул «на семь», так и не привык, что тут шестидневная неделя. – Так получается?
– Да, – кивнул Талер, не понимая, к чему я клоню.
– И еще ты должен ей докладывать обо всем, что я делаю в Крауне.
– Ну, допустим.
– Предлагаю сделку, чтобы облегчить тебе работу. Ты все время ходишь со мной, я никуда не бегаю, не прячусь, не создаю лишних проблем. Как я понял, Шепчущие считают Краун своим, а значит и беспорядки
