из цыганок опознать их недавних гостей-воровок. Они точно знали только то, что у них побывали цыгане, а они все на одно лицо.
Раздасованные милиционеры уже хотели уезжать ни с чем, когда вдруг неожиданно повезло. Из палатки вышла молодая и очень красивая женщина. Одна из свидетельниц судорожно схватила милиционера за руку: «Вот она!». Вторая тут же подтвердила, что это одна из тех цыганок, которые приезжали в деревню. Видимо её незаурядная внешность, особенно огромные, жгучие черные глаза все-таки выделялись на общем фоне.
Цыганку задержали и увезли. В милиции надеялись, что она признается в совершенном преступлении, а потом выдаст своих сообщниц. Но красавица упорно ни в чем не признавалась и уверяла, что это была не она. А те цыгане, что были нужны, якобы давно уехали. При этом она исподлобья смотрела на стражей порядка – и от ее пронизывающего взгляда становилось жутко.
Глава 3
На циферблате уже было четыре часа пополудни, когда раздался телефонный звонок, и Наташа услышала голос мужа: «Дорогая, приготовь что-нибудь, вечером будут гости. Племянник Андрей обещал заглянуть, да еще с другом. Говорит, дело у них ко мне. А в магазин я сам зайду».
«Когда же я успею, – подумала молодая женщина, но спорить с мужем не стала – все равно бесполезно. – Как-то это неожиданно, но сделаю, что смогу», – ответила она.
– Я знаю, что ты меня не подведешь. Целую тебя крепко-крепко,– и муж положил трубку.
Наташа взглянула мельком на спящего полуторогодовалого Алешку и помчалась на кухню чистить картошку. Если приготовить ее с баночной говяжьей тушенкой, будет сытное горячее блюдо. А пока картошка варится, она соорудит какой-нибудь салатик. Да и на другие закуски в холодильнике что-нибудь найдется.
Она пока еще не отдавала себе отчет в том, что рада гостям, любым гостям, лишь бы они развеяли скуку, внесли разнообразие в её однообразную жизнь в этом милом, но изолированном посёлке, где её единственной радостью является ребёнок. Она не спрашивала себя, любит ли она своего немолодого, но достаточно обеспеченного мужа. Два года назад она выходила за него по любви, да ещё и будучи беременной, а теперь ей, двадцатисемилетней симпатичной женщине, иногда хотелось пообщаться и со сверстниками.
Андрей, сын двоюродной тётки её мужа Владимира племянником ему скорее всего не был, этот статус ему подходил разве что по возрасту – Андрею было где-то за тридцать пять, а Владимиру Васильевичу уже пятьдесят один. Ну да какая разница? Племянник или троюродный брат, всё равно хоть дальняя, но родня.
Попробовала бы она сказать мужу, что это дальняя родня! Вот бы возмутился! Да ближе этой тёти Тани у него никого и не было -вместе росли, а это очень много значит. Если бы какой-нибудь троюродный брат жил в Сибири, его бы точно никто за родню не почитал. А тут жили по соседству в одной подмосковной деревушке, теперь уж ставшей городом. А самое главное-тётушка годами ненамного старше
