Игоревич уже ожидает.
Кажется, наш прекрасный план трещал по швам. Хостес повела меня не в просторные общие залы, а в один из приватных кабинетов, за дверями которых встречались сильные мира сего. Я узнала его – это был кабинет «Золотая клетка». Как иронично. Дубовскому не откажешь в чувстве чёрного юмора.
Подведя меня к двери, хостес растворилась в роскошных интерьерах ресторана. Чуть помедлив, я открыла дверь и замерла, ошеломлённая обстановкой.
Роскошь кабинета была не просто яркой. Она бросалась в глаза, оглушала, подавляла тебя. подминала и заставляла чувствовать себя ничтожеством. Всюду золото, сплошное золото, всех оттенков и граней, сверкающее и кричащее. Расписные шёлковые панели на стенах, обивка резных кресел, безделушки на каминной доске и даже ручки у столовых приборов – всё было золотым. Хрустальная люстра свисала с потолка, заливая кабинет мягким светом.
И во всём этом великолепии, по наборному паркету вышагивал он.
Максим Дубовский собственной персоной.
Смазанные петли даже не скрипнули, но он каким-то звериным чутьём почувствовал, что в комнате кто-то есть. Остановился и обернулся, пристально глядя на меня.
Я никогда не доверяла фотографиям, считала, что в наш век фотошопа и ретуши ничего не стоит сделать себя красивее, чем есть на самом деле. Максим подтвердил мою мысль – фотографиям доверять нельзя.
Но он в реальности был лучше, чем на них. При одном только взгляде на него моё сердце подскочило куда-то к горлу и заколотилось, как бешеное. Ни одна камера в мире не смогла бы передать ту ауру, что исходила от него, заполняя собой пространство.
Он был не просто хорошо или дорого одет. Каждая деталь была на своём месте, отточенная до совершенства. Тёмная рубашка оттеняла глаза, заставляла их гореть голубым огнём. Лёгкая небрежность волос была таковой лишь на первый взгляд, а на второй выдавала работу умелого стилиста. Несмотря на широкую спину и накаченные руки, всё сидело, как следует, подчёркивая контраст мощного торса и узких поджарых бёдер. Кровь бросилась мне в лицо. «Ты думаешь о его бёдрах? С ума сошла?!»
Но не красота, какой бы яркой она ни была, привлекала к нему. Что-то другое. Тяжёлый, нацеленный взгляд человека, привыкшего добиваться своего. Обманчивая расслабленность, готовая в любой момент смениться броском. Опасность, исходившая от него, была почти осязаемой. И – я не могла себе в этом признаться до конца, – чертовски горячей. Обнажённый обоюдоострый клинок. Зверь, способный разодрать надвое. Сулящий погибель всем, кто его коснётся.
Я покачнулась, не в силах справиться с обуревавшими меня чувствами. В смятении схватилась за дверной косяк. По его чувственным губам скользнула тень насмешки. Готова попорить, он прекрасно понимал, какое впечатление производит. И упивается этим. Наслаждается чужой беспомощностью, своим влиянием, своей силой. Я закусила губу. Ну уж нет. Меня тебе не победить.
– Добрый вечер, Максим Игоревич.
Глава
