Обители Энассу сразу понравилось. Кормили тут хорошо, одежду дали справную, в келье всего два соседа было, а не семеро по лавкам, как дома. И грамоте их обучать стали, и премудростям всяким.
И моления пришлись по сердцу. Было что-то очень возвышенное в том, чтобы вставать с рассветом, забираться на самый верх высокой горы и стройным хором выпевать слова приветственного псалма.
Он на удивление быстро принял все правила служения. Ему были не в тягость ни длительные молитвы, ни обливания холодной водой, сражаться на мечах и отрабатывать приёмы рукопашного боя он готов был часами, а Благое Слово выучил быстрее всех молодых адептов, и вскоре наставники поручили ему проверять познания обучавшихся с ним подростков, с чем он великолепно справлялся.
Солнцеликий наблюдал за настойчивым парнишкой и, когда Энасс подрос, стал потихоньку обучать его премудростям управления людьми. И вскоре сделал вэссером – начальником над новичками.
Потом Энасс стал разведчиком. Для нормального существования Обители в ней должно было жить не меньше ста человек. Но люди смертны. Да и не все выдерживали тяжёлое служение, уходили. Их не удерживали, отпускали, подчистив память. А на их место приводили новых адептов.
Но невозможно годами набирать их в одних и тех же сёлах. Требовались новые поселения. А Зачарованные горы большие, наугад за новичками не пойдёшь. И разведчики искали иные пути, да такие, по которым можно было провести неопытных неофитов. Работа была опасная: нежить, разбойники, дикие звери, землетрясения – какие только препятствия не поджидали их по дороге. Но Энасс всегда с честью выходил из любых передряг.
Сейчас ему исполнилось тридцать семь. Но, хоть всего два года назад достиг он совершеннолетия, уже давно считался он лучшим адептом Обители. И все знали, что Солнцеликий готовит его себе на смену, хоть и старался тот не выделять молодого монаха среди других служителей. А Энасс платил Старейшине искренней и преданной любовью и считал его своим отцом.
Вот и сейчас он пришёл за советом к человеку, чьим мнением дорожил и чьи слова воспринимал, как божественное откровение.
Впрочем, как недавно выяснилось, он был недалёк от истины, воспринимая Солнцеликого как наместника бога на Сэлларии. И это оказалось очень неприятным открытием. Но Энасс и с этим справился.
– Так что тебя тревожит, Энасс? – повторил вопрос Солнцеликий, видя, что молчание затянулось.
– Не знаю, отец. Может, ерунда это всё. Но…
Монах замолчал, думая, что, пожалуй, зря отнимает время у занятого делами главы Обители. За день ощущения успели притупиться, и теперь он сам не понимал, чем напугал его обычный сон, пусть и неприятный.
– Говори, Энасс, – подбодрил его Старейшина.
– Сон мне приснился странный, – нехотя проговорил тот. – Синий дракон чуть не съел меня. А ещё я с неизвестной нежитью воевал и в пропасть сорвался. Не знаю, спасся или нет. Проснулся вовремя.
– В пропасть? – встревоженно переспросил старец, и
