и тебе будет довольно сложно разговорить ее и добиться внимания! Хотя я, не против такого союза: рода Ганнонов и главы совета Магнатов! Но моя дочь крепкий орешек! Как и ее покойная мать! Они уж слишком горды нравом, поэтому моё влияние на неё ограниченно!
– Не значит ли это, уважаемый Наместник, что ты не вправе распорядиться судьбой своей собственной дочери? – с усмешкой в голосе, спросил Верховный жрец Капитон.
– Почему же? – обиделся, еще сильнее хмелеющий, Ганнон, – Если я захочу, она пойдём в союз по моему усмотрению! Но, как-то в разговоре, я дал ей обещание, не давить на неё в этом вопросе! А Я, – на этом Ганнон сделал ударение, выведенным акцентом гласной, – своё слово стараюсь держать! Поэтому меня и прозвали Ганнон Великий!
Ганнон поднял при этом голову, как бы подчёркивая фразу, сказанную о себе, в глазах всех присутствующих.
– Да, это, несомненно, очень ценная черта характера! Но бывают в жизни ситуации, когда ради достижения каких-то очень важных целей, приходится поступиться словом! Такова жизнь! Все это приходится сделать во имя целей, которые намного глубже и ценней данного когда-то слова! Если твой род, породнится с родом Сарафа, его сила увеличится в разы! Коалиция против Баркидов, сейчас ослабла! Он провёл успешные переговоры с Римом, и не уступил не в одном из пунктов наших интересов! Народ ему рукоплещет и боготворит его! Но мы знаем точно, что у него скопилось очень много припрятанного золота в Сицилии! Которое он не собирается отдавать в казну города! А это выступление наёмников, замаскированная операция Баркидов, дабы возвеличится ещё больше!
Ганнон посмотрел на Капитона замутневшим, захмелевшим взглядом.
– В этом кризисе виноват Гамилькар? Да бросьте нести чепуху! Если бы совет, оплатил озвученную сумму, то никакого восстания бы не было! А если и было, то намного меньшего размера, которое мы бы легко подавили! – Захмелевший мозг Ганнона выдал порцию правды, которая встала комом в горле Сарафа…
– Это были войны Гамилькара! Почему совет должен был оплачивать их? – Подал голос Сараф, – Совет Магнатов заседал по этому поводу долгое время и не пришёл к однозначному решению! А когда пришли, восстание уже разгорелось!
– Да! Вот как было! – С издевательской иронией заметил Ганнон, – А моего брата, отправили к мятежникам для переговоров! А теперь его жизнь висит на волоске! – Ганнон, что-то вспомнив, опустил голову, – Я отговаривал его от этого! Я сказал ему: «Пусть туда едет кто-то из Магнатов!». Но он слишком сильно чтил волю Карфагена и свои обязанности командующего армией и Суффета! Он не послушал меня!
– Но теперь, после твоей победы, ты заставишь Спендия, освободить Гиксона! – обнадёжил его Сараф, – Но мы, отправляемся в Утику?
– Конечно же! – будто очнувшись, ответил Ганнон, – по случаю моей победы над врагами города Торговли, по прибытию в Утику, мы совершим жертвоприношения Милгарту и Баалю! Ну а после, объявим
