молодой темнокожий мужчина. В едином порыве ведьмак и незнакомец кинулись в объятья друг друга. Объятья по-родственному крепкие, на лицах искренняя радость.
Мальчик удивился этому. На миг он отвёл взгляд и заметил, какое внимание это привлекло к ним. Особенно любопытна реакция ведьмаков: одни смотрят на Соломона с потрясением, другие с возмущением и даже с неким призрением.
– Чтоб тебя Сол, я тысячу лет тебя не видел, – счастливо прогремел незнакомец. – Что так трудно снять трубку и позвонить?
– Прости Майлз, – повинился ведьмак. – Надо было позвонить. Ты себе представить не можешь, как я рад встретиться с тобой.
– Могу брат, ещё как могу. Все скучают по тебе, только о тебе и говорят.
Боковым взором Павел заметил движение слева – некий полноватый ведьмак с гневным видом, разогнав гостей на своём пути, решительным шагом устремился к выходу. От зорких глаз Соломона это обстоятельство тоже не скрылось, вмиг лицо его посуровело, он перевёл взгляд на группу других ведьмаков стоящих недалеко от них. У Павла закралось тревожное подозрение, что эти ведьмаки связаны с покинувшим зал ведьмаком – это вытекает из одинакового выражения на их лицах.
– А это что за мальчуган? – непринуждённо спросил Майлз.
– Мой приёмный сын, – вновь улыбнулся Соломон.
– Серьёзно? – с тихим восторгом выдохнул темнокожий мужчина.
Павел слегка покраснел.
– Ну, малой, давай знакомиться, я Майлз, – радостно воскликнул мужчина, сев на корточки рядом с Павлом и протянув ему руку в знак приветствия.
– Я Павел, – тихо произнёс мальчик, отвечая на рукопожатие.
Рукопожатие крепкое, уважительное. Мальчик удивился непринужденному дружелюбию, с которым к нему отнёсся этот человек. Они только познакомились, а этот мужчина уже смотрит на него как на родного человека. Мальчик внимательней рассмотрел собеседника. Майлз высокий, стройный, с короткой стрижкой. На вид ему дашь лет сорок. Лицо его приятно на вид, но немного осунувшееся. Кисти рук у него чуть длинноваты и чем-то похожи на руки врача.
– Скажи мне Майлз, как тётушка себя чувствует? – спросил Соломон.
– А что сам спросить у неё не хочешь?
– Ты знаешь, что я не могу этого сделать.
– Сол, она уже давно тебя простила, сам же знаешь, она не может долго злиться на своих детей, – Майлз выпрямился.
– Я это знаю, но кроме чувств у неё есть и принципы.
– Да, – с досадой выдохнул собеседник, – она в упрямстве любого превзойдёт. Но если тебе станет легче от этого, то знай, что она тобой интересуется. Раньше она запрещала о тебе говорить в её присутствие, потом стала делать вид, что этого не замечает, а последние годы сама о тебе спрашивает. Хотя при этом делает вид, что ей это неинтересно, но ты же её знаешь.
Они весело проговорили несколько минут. Соломон словно бы расцвёл на время разговора, но вот двери в зале стали откр�
