он даже не приходил в голову. А всё от того, что мы как всегда привыкли воспринимать людей везде такими, какими уже решили их считать. Если мы видим, например, кого-то старательным на работе, то автоматически считаем, что он старательный человек, забывая при этом, что это лишь то отношение, которые мы видим исключительно относительно его работы. И в данном случае причина может крыться только в том, что в работе он находит утешение для себя самого. И более того, если это утешение он ищет как раз от личной жизни, то справедливо полагать, что в этом случае в личной жизни он будет полной противоположностью тому, как он ведёт себя на работе – он будет ленивым и апатичным.
Проблема же в том, что мы не видим человека одновременно со всех сторон его жизни. И даже если мы видим несколько разных его сторон, то всё равно в какой-то из них мы считает его за основную. Уж он в первую очередь нам друг или коллега. Он может быть одновременно и тем и тем, но воспринимать мы всегда будем его только с одной стороны. И если это всё же друг, то и на работе он будет друг, а не коллега.
– Включает мозги как следует твой кофе. – ответила Натали, действительно, уже считая, что напиток вышел исключительным. То ли от способности Моргана выведывать особенности, то ли от того, что вопросы добавили масла в огонь и без того регулярных рассуждений Натали.
Сейчас она сидела на чёрном кожаном диване, аккуратно сжимая в обеих руках красную кружку. При всё очевидном богатстве Моргана интерьер был обставлен достаточно скромно, и было видно, что большинство вещей он сделал собственноручно, а не заказывал у кого-то. Это создавало не просто определённый уют, но и некое чувство самости, которой не было в других местах, ведь было видно, что это кото-то делал с душей, а не просто ради красоты.
Комната была гостевой, из неё вело четыре двери в другие помещения. Посередине большой чёрный кожаный диван, перед ним низкий стеклянный столик и большое кресло еще подальше прямо перед панорамным окном, достигавшим в длину двух и в высоту одного метра – самый главный показатель зажиточности на станции. Такие стёкла стали ставить уже после пробуждения, разработав сплавы, крепче самой обшивки. И получалось, что с виду более уязвимый участок, на деле оказывался более прочным, потому его выставляли с наружной стороны, что одновременно позволяло получить шикарный вид на окрестности.
И эти окрестности с его положения, оказывались потрясающе шикарными, ведь с его стороны начинался ныне высохший, а ранее существовавший Атлантический океан, уходивший дном вниз, позволяя наблюдать более широкие пространства. И хотя кругом всё было покрыто всё те же серым реголитом, самая объёмность вида буквально захватывала дух.
– Ты вот хотела поговорить про то, насколько всё логично. – начал Морган присев не совсем близко, но на расстоянии вытянутой руки от неё. – Так вот, первое, что я тебе покажу, это вид из моего окна. Видишь эти просторы… Мы все знаем, что это Атлантический океан, который высох сколько-то лет назад… Так ведь нам говорят?
– Угу. –
