на медитирующую под информационным табло Ингу. Точнее, на её жёлтый чемодан.
Грязно выругалась в традициях своего учителя из славного городка Камызяк под Астраханью. Но тут же умилилась тем, какой жалостливый и заискивающий взгляд кинуло на неё добрейшее существо, не желавшее ей и толики зла. Соотечественницы по языку, они некоторое время подбирали ключики к словарному запасу друг друга, который сильно отличался у обеих беглянок. Так или иначе, состоялся контакт, тем более что девушкам было совершенно нечего делать, а в карманах усохла дохлая мышь.
Дуся не отличалась деликатностью, прозорливостью и чем там ещё? Да ничем, кроме фигурки, она не отличалась… Ей и в голову не пришло, что она – приживала, и приглашать ещё одну девчонку туда, где сама пребывает на птичьих правах, мягко говоря, бестактно. Но гораздо удивительнее, как ей удалось уговорить Ингу, создание практичное и рассудительное, последовать Дуськиному приглашению в какую-то незнакомую квартиру, к каким-то незнакомым ребятам? Видать, она действительно пребывала в тот момент в состоянии полного отчаяния, брошенная посреди сутолоки вокзала. Без средств, без знакомых, без перспектив.
Дуся явилась в своё время для нас полной неожиданностью, и мы долго привыкали к ней, к её присутствию в доме, прежде чем она окончательно одомашнилась. Инга же и вовсе свалилась как снежный ком на голову, разрушив некое подобие бесперспективной хиппозной идиллии.
Дуся была неотёсанной инфантильной деревенской бабонькой с бластулой самородного ума и фантастически гармоничным, но неспортивным и сутулым телом, облечённым в посредственную, шершавую, угреватую и бородавчатую кожу, траченную к тому же шрамами от затушенных об неё клиентами сигарет. Голая Дуся на ощупь была неприятной. Но, облечённая в сексуальное боди, ажурные чулки и туфли на высоченных каблуках из Костиных запасов, затмевала Клавдию Шифер и Полину Рубероид. Буквально производила самое неизгладимое впечатление, ибо натянутые совершенными косточками тёплые нейлон и лайкру хотелось гладить и гладить. Силуэт высокой, эталонно скроенной Дуси был волнующим и запоминающимся. Если, конечно, напомнить ей про сутулые плечи, которые она тотчас поспешит расправить.
Мы пользовались её расположением к нам, но никогда не переходили границ и не обижали человека. До Дуси я уже больше года не был с женщиной, с тех пор, как, ускорившая темп своей жизни, Рита меня окончательно бросила. Нашего легкоатлетического клуба московского «Динамо» больше не существовало. Ритка перешла в «Луч». Карабкалась по каменистой заминированной вертикали списка лучших легкоатлеток России по тройному прыжку. Аккурат, как я и предсказывал в далёком и таком нереальном отсюда восемьдесят восьмом. Выезжала на соревнования за рубеж. Советская лёгкая атлетика стала историей. Бал правила лёгкая атлетика российская. Склочная, корыстная и допингоориентированная.
Инга представляла собой абсолютно доселе неизвестный мне тип женщины. Она была невысока. Не стройна, но и не полна. Какая-то нескладная и угловатая, но по-своему изящная.
