что оставалось только задирать брови и сдерживать лютый смех.
– Вам что-нибудь предсказать, Милордик? – обрадовалась девушка.
– Не что-нибудь, – зло огрызался он, – а что-нибудь хорошее.
– Мм… что-то про истинную любовь? И как её отличить среди прочих, не истинных?
– Остынь, отродье Тирэллов. Для начала свяжись с духами и ответь мне, где мой единоутробный и старший брат? Где его лихие боги носят?
Биннет скривила недовольную моську, но порылась в сундуках и потрясла перед его носом грязным мешочком с неизвестным содержимым. Затем прорицательница сосредоточилась.
В первый раз наблюдая эту картину Родион ждал от неё чего-то экзальтированного, поволоки глаз или беснования. Однако Биннет его приятно удивила. Традиционно девушка прикусила верхнюю губу и свела глаза на переносице. А потом выбросила из мешочка содержимое, и Родион от подступившей тошноты заткнул нос. Из мешка выпали маленькие черепки давно убиенных мелких животных. Можно даже не спрашивать, кто прибил милых зверушек. Биннет в своё время даже генералам ломала руки-ноги, с неё станется.
– Вижу большую тень, – рокотала гадалка. – В тени той бьётся маленькая птаха. Бьётся, а вырваться не может. Глаза у той птахи изо льда. Открывает она клюв, а оттуда падают куски льда. Тень эта – темница для неё.
– Это всё? – фыркнул Милордик.
– Ваше Высочество, я рассказываю только то, что вижу.
– То есть, он в темнице?
Девушка ещё раз тщательно изучила костяную мозаику.
– Плохо ему, – подтвердила она.
– Допустим, – поджал губы мужчина. – Что с принцессой Эстерсэн?
Биннет охотно собрала черепки в мешок, снова потрясла и снова бросила на стол.
– Вижу прекрасный дворец, много света, всё белое, зайчики с белым мехом.
И в этом особенность гадалки-Биннет. Людей она не видит, только иносказательно, птички, зайчики, бабочки. И потому все её слова сливаются в какой-то бред городского сумасшедшего.
Родион закатил глаза от нетерпения.
– Биннет, среди них есть красноволосый заяц по имени Эстерсэн?
– Милордик, как нехорошо. Это будто…
– Будто? – рычал Принц от едва сдерживаемого раздражения.
– Белый цвет, белый дворец, столько веселья. Там нет живых, они в царстве мёртвых, – отпрянула она от стола.
– Подытожим. Он в чёрной тени, но среди живых. А она в белой кроличьей шубе, но среди мёртвых, – хмурил уставшие брови мужчина.
Шарлатанке по имени Биннет Тирэлл Родион не верил, но неприятное чувство прочно засело в груди. Ничего не ведая о письмах, она вполне отчетливо описала возможную или уже случившуюся беду. При этом Ридалаг жив, что вполне сходится с последним его письмом. Неужели есть надежда?
– Милордик, не могли бы
