Боренька, счастья тебе на чужбине! Мне не повезло, так пусть тебе… – Константин опрокинул рюмку в рот. Снова наполнил.
– Не грусти, за меня останется Андрей. Кстати, отличный парень, рисковый, во всём поможет. – Борис обнял Костю за плечи. – Мы ещё породнимся, дружище. Веришь?
Костя кивнул:
– Не верю, а знаю. Выпьем.
В Шереметьево Костя приехал на час раньше, чем Лазарь с семейством. Пока отъезжающие, уже в который раз проверяли документы и количество чемоданов, Костя жадно наблюдал за Раечкой издалека. Девушка была рассеянна, думая только о предстоящей разлуке с любимым, оглядывалась то и дело, ища глазами любимого. Костя, наконец, подошёл, поздоровался, называя каждого персонально.
– Костян! – Обрадовался Борис, – молодец, что пришёл проводить.
– А где отец? – Спросил Лазарь.
– Отошёл за цветами.
Запыхавшийся Иван Иванович вручил женщинам по букету:
– Когда завянут, уже за кордон перемахнёте. Слышите? Регистрацию объявили!
Костя, рванувшись к Раечке, заключил в объятия:
– Это невозможно, я не верю! – Крикнул он, со слезами оглядываясь на застывшего от неожиданности, Лазаря. – Рая, бежим!
Взявшись за руки, побежали к выходу.
– Юра, Миша! Куда смотрите? Задержать! – Скомандовал Иван Иванович телохранителям.
Не прошло трёх минут, охранник Миша вернул плачущую и несчастную девушку родителям.
– Костя в машине! – Доложил он, – Юра приколет парня наручниками и придёт.
– Хорошо! – Кивнул Иван Иванович. – Значит, обойдётся без прощаний. А вот и Юра. Чемоданы несите к стойке регистрации, сдадите в багаж.
Посадки долго ждать не пришлось. Как только началась посадка, все вокруг засуетились, отлетающие и провожающие. Ариэла, Иван Иванович, только подоспевший, Андрей, стали обнимать друзей, навсегда покидающих родину, обещая вечную грусть и память на долгие годы.
В машине, с наручниками за спиной, Костя то рыдал, то сыпал проклятиями в адрес отца и родителей Раисы.
Водитель молчал, не обращая внимания. Наконец, молодой человек затих, но через несколько минут стал слёзно умолять, отпустить.
– Я никогда не увижу любимую. Не зверь же ты, в конце концов.
– Не велено! А хотел бы, не смог, ключ от наручников у охраны, моё дело баранку крутить.
Неожиданно парень затих, прислушиваясь. К машине подошёл отец с охранниками, открыв дверцу, молвил:
– Всё, улетели. Как-то они будут на чужбине. – И махнув рукой телохранителям, скомандовал, усаживаясь, – По коням!
– Наручники. – Напомнил Костя.
– А ты мне так больше нравишься, без глупостей. Едем домой.
Первые две-три недели Костя был в состоянии близком к помешательству, забывая, есть и мыться, и никого не хотел видеть. Семья переехала в город, и Иван Иванович пригласил психиатра из правительственной клиники. Доктор
