на его фоне. Впрочем, этот парень был единственным, с кем я здесь общался, по той причине, что тот не собирался выказывать мне свою жалость даже из чувства обычной вежливости. Наоборот, иногда казалось, что спокойный и невозмутимый Кейн готов был поднять меня за шкирку и отвесить хорошего пинка. И за это я был ему благодарен.
– Как ваши дела, мистер Аррен? – спросил Кейн и присел на стул рядом с кроватью.
– Прекрасно, – осклабился я. Мне надо было поддерживать образ вредного пациента, пышущего сарказмом. – Весь день сегодня отплясывал с местными горячими пациентками так, что ног не чую. Осталось только забыться крепким и здоровым сном.
Кейн тихо засмеялся. Он лучше меня знал, что самой молодой пациентке здесь чуть больше шестидесяти лет и передвигается она только при помощи ходунков.
– Замечательно держите роль, мистер Аррен, – произнёс он с улыбкой. А потом лукаво добавил: – Хотя лучше бы вы потанцевали с Кэтрин. Она бы точно была рада вашему приглашению.
– Ты же знаешь, Кейн, что моё сердце отдано красавице Серлейт. У бедняжки Кэт нет никаких шансов, – ответил я самым серьёзным тоном, на что Кейн захохотал в голос.
Дело было в том, что Серлейт Хейз как раз и была самой «юной» местной пациенткой. И она с первых дней стала проявлять ко мне очень уж навязчивую заботу, по несколько раз на дню справляясь о моих делах и моём здоровье. А мисс Кэтрин Нейл была медсестрой. На самом деле она была молодой и милой девушкой, доброй и искренней. Но по вине войны в свои двадцать четыре года (о ужас!) она всё ещё оставалась не замужем. Молодых мужчин в этом городе почти не было, и выбор её был невелик.
А тут в её жизни появился новый пациент в лице меня: не слишком старый – всего слегка за тридцать. Почти целый: доктор Коултер обещала, что я когда-нибудь смогу вернуться к полноценной жизни. Да ещё и ветеран войны, прошедший несколько лет сражений на передовой. Чем не герой для девичьих грёз? Мои травмы её совершенно не смущали – они были лишь поводом, чтобы жалеть меня и ухаживать за мной.
Вот только жалость мне сейчас нужна была в последнюю очередь. И вбить это в красивую головку мисс Нейл у меня совершенно не получалось. Она была из той породы людей, которым нужно было на кого-то выплёскивать накопившуюся жажду заботы. А я, глядя в её преданные доверчивые глаза, никак не мог отделаться от мысли, что смотрю на ребёнка.
– Хотел вам сообщить, – заговорщицки подмигнул мне Кейн, – что миссис Коултер, ваш доктор, мне сегодня проболталась, что через несколько дней вы сможете начать пробовать ходить. Конечно, под присмотром врачей. Она осталась довольна вашим сегодняшним осмотром.
Я иронично покосился на здоровяка и отмахнулся левой рукой. Это движение сразу отдалось болью в локте. Я позволил себе забыть, что рука будет заживать гораздо дольше моих ног: с ней были проблемы, по крайней мере, так говорила миссис Коултер.
