там. На багажнике же… О, там было много всего, но в основном легкое.
Два комплекта нижнего белья, голубой гэдээровский купальник (настоящий «бикини», подарок старшей сестры из Риги!), коротенькое синее платьице с белым воротничком и карманчиками, еще одно платье – зеленое, с треугольным вырезом на спине, две юбки – одна мини, вторая чуть подлиннее, – гольфы, светло-голубая нейлоновая блузка, блузка желтая, с воротничком стоечкой, бежевый, крупной вязки, свитер, кофточка с большими пластмассовыми пуговицами, узкие вельветовые штаны синего цвета и еще одни штаны – белые пижонские бриджи… Кроме того, парочка гибких грампластинок, вырезанных из старых номеров журнала «Кругозор», с «Леткой-Енькой» и Магомаевым, две большие пластинки из серии «Музыкальный калейдоскоп»: шестьдесят пятого года – с оркестром Рея Конниффа, Джонни Реем и «Я шагаю по Москве», и новенькая – шестьдесят шестого – с модным танцем «Ча-ча-ча» и Элвисом Пресли. Ну, и всякая мелочь, типа помады (да-да, Женечка уже взрослая девушка! Ну, почти), болгарского шампуня, пудры и краски для ресниц – «плюнуть и растереть».
Пожалуй, все… Все, что могло понадобиться молодой девушке для жизни в лесной глуши. Именно туда, в глушь, сейчас и направлялась Женя Колесникова, поддавшись на уговоры директора Дома пионеров Аркадия Ильича Говорова. Ну, еще ведь и Тынис письмо прислал. Как же здорово будет встретиться! И с ним, и с другими ребятами – кто там еще приедет? Вот бы знакомые – Лиина и…
Заправившись на полевой бензоколонке – просто две автоцистерны и ларечек – «А мне бы шестьдесят шестой и маслица», Женька чуток проехала к бескрайнему колхозному полю, засеянному турнепсом или репой, достала бутерброды с ливерной колбасой, немного перекусила, глотнула из отцовской фляжки холодного чайку и благодарно погладила мотороллер по кожуху фары:
– Ах, «Веспочка»… Ну, что бы я без тебя делала? Тащилась бы на перекладных… со всем добром этим… Умерла бы уже – да!
Кстати, насчет бензина Говоров уверил, что все будет в порядке – в Лерничах имелась заправочная станция «рядом с колхозной столовой». Ну, хорошо, что так… Да и как в большом селе без горючего? Чай, не в девятнадцатом веке живем!
Миновав мореную гряду – «Вятка» чуть не заглохла, пришлось переключиться на пониженную передачу, – Женька проехала еще километров десять и остановилась перед широкой рекой, вернее, перед длинным и узким озером, тянувшимся, судя по карте, километров на пятнадцать-двадцать! Сразу за озером, на поросшем высокими соснами холме, виднелось старое кладбище с оградой из серых камней и многочисленными старообрядческими крестами. За кладбищем дорога ныряла вниз и уже входила в деревню, вернее сказать, в село – когда-то там была церковь, ныне приспособленная под склад. С берега хорошо были видны издалека казавшиеся игрушечными домики, мостки, поля с пасущимися стадами.
На том берегу покачивался на волнах паром, сваренный из толстых полых бочек с наложенными сверху досками.
Достав
