Александр протянул стопку листов следователю ГБ.
– Благодарю вас, – капитан Кочкин тут же убрал протокол в картонную папку. – Просьбы, жалобы, пожелания будут?
– Будут, – торопливо произнёс Александр и тут же немного смутился. – Я прекрасно понимаю, что, пока идёт следствие и проверка, моё место в камере. Потому не жалуюсь и тем более не собираюсь протестовать. Но скучно, просто скучно сидеть в четырёх стенах. Мне даже поговорить не с кем. Если можно, книг для чтения. А ещё газет свежих, особенно свежих. Фашистов мы разгромили, на очереди японцы. В мире такие дела творятся, а я не в курсе. Обидно.
– Хорошо, я распоряжусь, – капитан ГБ улыбнулся в ответ. – Думаю, такую поблажку в отношении вас мы вполне можем допустить. Заодно вам будут дозволены прогулки раз в день.
– Буду вам очень признателен, – ответил Александр.
На столь благоприятной ноте допрос закончился. Конвойный, всё тот же здоровенный детина с погонами младшего сержанта, отвёл Александра обратно в камеру. Однако не прошло и часа, как капитан ГБ Кочкин сдержал своё обещание. Другой конвойный, не менее крепкий, чем младший сержант, но пока ещё рядовой, подкатил к камере большую тележку с книгами. Александр не только выбрал пять пухлых томиков для чтения, но и получил стопку свежих газет «Правда», «Известия» и «Труд».
Чтение, в том числе и газет, существенно помогло разнообразить монотонное существование в тюремной камере, однако главным «развлечением» так и остались допросы. Буквально тем же вечером конвойный вновь привёл Александра в комнату для допросов. На этот раз капитана ГБ Кочкина в первую очередь интересовала биография Александра: где родился, где учился, где служил, где воевал и так далее. Александр сразу же понял, что ГБ решило проверить не только его странное исчезновение почти на месяц, а и всю жизнь целиком. Но и это ещё не всё.
Четвёртое утро во внутренней тюрьме главного здания НКВД на площади Дзержинского началось с того, что Александра увезли в какое-то медицинское учреждение. Военных медиков напрочь не интересовала как биография Александра, так и его странное исчезновение. Зато врачи в погонах весьма и весьма основательно проверили его физическое здоровье. Александр употел, пока приседал, прыгал на одном месте и совершал наклоны телом в разные стороны.
А потом были ещё допросы, и ещё, и ещё одно не менее тщательное медицинское обследование, но уже в другом месте и другими медиками. Под белыми халатами ничего не видно, однако Александр пришёл к выводу, что во второй раз его обследовали пусть и научные светила, но вполне гражданские врачи.
Самым трудным оказалось последнее самое длительное испытание неизвестностью. Две недели, долгих четырнадцать дней, казалось бы о нём забыли начисто. Александр быстро выучил несложный ритм тюремной жизни: подъём, кормёжка, прогулка и чтение, чтение, чтение. Умом он прекрасно понимал, что настал самый важный финальный этап всей этой истории. Где-то в верхах думают, как быть и что с ним
