Оксана. – А то, бывает, имя человека не соответствует его содержанию. С нами в поезде ехал один, звать его Остапом, а фамилия у него – Трезвый. Так вот он, как только сел в вагон, сразу начал пить. И до сих пор не просыхает. Вот вам и «трезвый».
– Он что – тоже сюда приехал?
– На одном этаже с нами живёт. Но редко показывается. Сидит у себя, запершись, пьёт, наверно.
– А может, он писатель? Сидит и пишет?
– Нет, шахтёр. Наш земляк.
– Вы украинки?
– А что, похожи?
– Если честно, вы, Оксана, на наших башкирок похожи.
– Меня всё время с кем-нибудь путают. Сегодня один мужчина, проходя мимо, сказал: «А здесь, оказывается, и цыганки есть».
– А не цыганка ли вы и в самом деле?
– Не знаю… Может быть, и цыганка. Я детдомовка, своих родителей не знаю.
– Извините…
– Ничего. Я теперь не сирота. У меня есть дочка и даже муж.
Это «даже» несколько зацепило Мазгара, но он этого не выказал, воскликнул, как бы радуясь за неё:
– О, тогда вы счастливая женщина!
– Это другой вопрос, пока не будем его касаться… Постойте-ка, что это там?
Оксана сошла с бетонной дорожки, направилась, хрустя галечником, к кромке моря и вдруг отчаянно закричала. Мазгар с Викторией бросились к ней.
У самой воды лежал дельфин длиной метра в полтора. Брюхо у него было вспорото. Оксана прикрыла глаза ладонью. Виктория оказалась посмелей, притронулась к краю раны.
– Чем-то острым разрезано.
– Наверно, угодил под винт теплохода, – предположил Мазгар, – и волны выкинули его на берег.
– А может быть, сам выбросился в надежде, что люди помогут. Ему нужна срочная помощь. Эй, медсестра, слышишь? – обратилась Виктория к Оксане. Но та словно окаменела.
– Надо бы чем-нибудь перевязать рану, – сказал Мазгар, оглядывая берег.
– Глупые! Он же мёртвый! – крикнула Оксана и заплакала.
– Ну-ну, не надо плакать, – попытался успокоить её Мазгар. – Слезами его не оживишь…
Оксана, глубоко вздохнув, вытерла слёзы.
– Жалко его, тоже ведь живая душа… была…
– Вы, оказывается, медичка, а так расстроились. Люди вашей профессии обычно привыкают к таким вещам, если надо, раз – и человека разрежут…
– А я никак не могу привыкнуть. Даже когда уколы детям делаю, чуть не плачу, жалею их.
– Давно вы медсестрой работаете?
– Десять лет.
– А желания стать врачом у вас нет? Каждый солдат, говорят, мечтает стать генералом.
Оксане вопрос не понравился.
– В тысячу раз лучше быть хорошей медсестрой, чем никудышным врачом! – резко ответила она.
Мазгар больше не стал докучать ей вопросами. Настроение Оксаны явно испортилось. Направились «домой», в свои комнаты.
3
Весь следующий
