разбирайтесь сами, – стихами ответила Леночка.
– Ух ты! – все так же тихо восторгался я. – Бунт! Настоящий бунт!
– Не знаю, чего вы радуетесь, – покачал головой Сергей Степанович. – Что делать-то?
– Это я вас только что спрашивал, что делать, – сказал я.
– Теперь я вас спрашиваю.
– Интересно, почему меня?
– Ну, это же ваша девушка.
– Но она же ваша подчиненная.
– Ну и что? – сказал Сергей Степанович.
– А то, – сказал я, – что ситуация-то рабочая.
– Да, – не сдавался он, – но касается-то она вас.
Мы вопросительно смотрели друг на друга. Потом я повернул голову и бросил взгляд на занавеску.
– Так, – сказал я Сергею Степановичу, – пойдемте выйдем.
– Надеюсь, не для драки? – осведомился он.
– Нет, – улыбнулся я и, показав на занавеску, тихо прошептал: – А то там все слышно, – и встал со стула.
– Угу, – понимающе кивнул Сергей Степанович, тоже вставая.
Мы вышли из кабинета и, закрыв дверь, остановились в коридоре.
– Так, – снова сказал я, стоя перед Сергеем Степановичем, – вопрос обычный и, можно сказать, банальный: как уговорить девушку?
Сергей Степанович грустно улыбнулся и отвел глаза.
– А ведь я как раз сегодня спрашивал вас об этом, – продолжал я, – как у вас с уговариванием девушек?
Сергей Степанович укоризненно посмотрел на меня.
– Ладно, – улыбнулся я, – шучу. Так что делать-то?
– Не знаю, – сказал он.
– А если еще кого-нибудь позвать? Медсестер ведь много.
– Нет, – проговорил Сергей Степанович, – это не подходит.
– Почему?
– А вы думаете, так просто сделать подпольную операцию в государственной больнице? Нет, с Леночкой я еще могу договориться, а вот с кем-то еще…
– А что? – непонимающе произнес я.
– Ну как? Все что угодно может случиться, если об этом узнают лишние люди, тем более кто-нибудь из начальства. Вплоть до уголовного дела, не говоря уже об увольнении. Нет, привлекать кого-то со стороны нельзя.
– Понятно, – кивнул я. – Почему же Леночка не идет сейчас к начальству, если она так не хочет операции?
– Не знаю, – проговорил Сергей Степанович. – Может, жалеет меня – все-таки вместе работаем, я вроде на нее не давлю. А может, думает, что уже влипла, раз помогала мне до сих пор, и поэтому боится. А может, и просто не догадывается о такой возможности.
– Вот и хорошо, что не догадывается. Сейчас, по-моему, она на все готова, на любую гадость.
– Да-а, – вздохнул Сергей Степанович.
– Н-да, – вздохнул я.
Мы молчали. Сергей Степанович обреченно смотрел куда-то
