обратил внимание на Криса. Пока он ходил по музею, смотритель бродил за ним мрачной тенью, поглядывая из-под кустистых бровей. Крис пытался изображать заинтересованность и спокойствие, на самом же деле слышал только свой частый пульс. Ребята громко смеялись у картины с одним из потомков Старолисовых. Домовой скосил на них глаза, хотел уже рявкнуть и потребовать уважения к памяти помещиков, но тут Крис проделал фокус с заколкой. Убежать он бы не успел в любом случае. Слишком близко стояли некоторые экспонаты, а дорога к выходу протискивалась между зеркалом и статуэткой на колонне.
Домовой буквально на лету поймал Криса за воротник рубашки и, развернув к себе, ткнул жёсткой бородой в его лицо.
– Положь, откуда взял!
Крис задёргался, пытаясь высвободиться.
– Я ничего не брал, – он потряс стиснутым кулаком перед лицом Домового и медленно разжал пальцы. – Это моя заколка.
За спиной от смеха прыснула Машка и передразнила тоненьким голосом:
– Это его заколка. Он такие носит. Сама видела.
Хохот подхватили и другие ребята.
Домовой оглядел ладонь Криса и брезгливо отдёрнул руку. Каждую безделушку в музее он знал досконально и сразу понял, что заколке тут не место. Ещё через секунду он понял, что над ним подшутили, и разозлился ещё больше:
– Давно ремня не получали? А если бы правда взяли себе проклятие? Смешно вам? Жить надоело?
Крис сделал пару шагов, пятясь, а потом развернулся и побежал к выходу. Витёк и Джек уже ждали его там, остальные вылетели следом. Михи не было во время самого развлечения, но теперь подошёл и он.
Оглядев красные от смеха лица друзей, осуждающе покачал головой:
– Придурки вы. Это же не шутки на самом деле, – он повернулся к Крису. – Вон у Водовозовых постоянно проклятые сидят, самогонку хлещут. Тоже, наверное, пошутить хотели, а теперь один глухой, другой слепой, третий немой. Сходи и полюбуйся, отпадёт всякое желание так шутить.
Крис хотел расспросить о проклятых подробнее, но бросил взгляд на часы и заторопился. Маугли уже, должно быть, бродила в лесу, а он ещё не взял перчатки, да и бежать ему к развалинам минут тридцать, не меньше. Объяснять свой торопливый уход он не стал и не знал, что Джек за его спиной придумал причину: «маменькин сынок обиделся». Витёк пытался его защитить, но не очень уверенно, а Миха бухтел сразу на всех. Как коренной старолисовец, он не просто верил во все легенды, но и следил, чтобы к ним относились почтительно.
Славка уже была на поляне, старательно рвала крапиву, но, услышав торопливый топот, обернулась и улыбнулась. Верхняя губа подпрыгнула, обнажая крупные зубы, клыки выглядели непривычно заострёнными, почти хищными, хотя сама улыбка обезоруживала своей искренностью. Крис застопорился и растерянно оглядел уже сорванную крапиву.
– Я ножик принёс.
Славка нахмурила чёрные густые брови, нехотя кивнула.
– Не понял. Помогать или нет?
Дождавшись ещё одного кивка,
