ждал Генрих. Анне хотелось плакать, но показывать свою слабость перед окружившими кровать подданными она позволить себе не могла.
– У вас снова ничего не получилось? – люди расступились, пропуская к королеве мужа.
Генрих навис над кроватью, приблизив лицо к подушке:
– Я бы на вашем месте старался получше, – сказал он громким шепотом Анне, – у вас в покоях вечно толкутся ваши фавориты. Не они ли мешают вам родить здорового ребенка? Я планировал рыцарский турнир. В этот раз я не стал его проводить заранее – ведь мы уже когда-то поверили в то, что вы родите мне наследника, и начали праздновать его появление на свет, пока он находился в утробе матери. Тогда мы получили пренеприятный сюрприз. Мне подарили дочь. Сейчас еще хуже: родился мальчик, но он мертв! Не оттого ли, что вы изменяете своему супругу? А? – Генрих чуть качнулся вперед. После недавнего падения с лошади у него участились головокружения, и Анне показалось, он вот-вот рухнет на нее всем телом.
– Что вы такое говорите? – промолвила она через силу, вжимаясь в подушку. – Я никогда вам не изменяла.
– Прекрасно! – король выпрямился. – Турнир не отменяется. Будьте добры присутствовать. Через две недели, первого мая. Думаю, вы будете уже достаточно здоровы, – он резко повернулся к Анне спиной и почти выбежал из комнаты.
«Где уж тут изменять мужу, когда ты постоянно ходишь беременная, – подумала Анна со вздохом. Беременность и роды казались ей теперь еще большим наказанием, чем раньше. – Надо бы все-таки поговорить с Генрихом. В последнее время он только и делает, что обвиняет меня в изменах».
– Помогите мне одеться, – произнесла она вслух, собираясь с силами, чтобы встать.
– Вам не следует сейчас вставать, ваше величество, – встрял врач, – вы слишком слабы.
– Принесите мои платья! Мне самой решать, насколько я слаба или сильна. И у меня всегда найдутся силы, чтобы увидеться с мужем.
Врач почтительно поклонился и не стал спорить. Ему хорошо был известен характер королевы: уж если она что-то вбила себе в голову, то сделает непременно.
Анна старалась идти, выпрямив спину и никому не показывая, какой болью ей отдается каждый сделанный шаг. Те, кто попадался навстречу в коридорах Гринвического дворца, вежливо кланялись. Но королева во всех взглядах читала скрытую угрозу, враждебность и ненависть. «Неужели, Генрих что-то задумал?» – мыслишка не покидала голову, устраиваясь в ней поудобнее, скручиваясь клубком, мешая думать и планировать свои действия.
Возле комнаты Генриха Анна остановилась перевести дух. Она прислонилась к стене, чувствуя, как подгибаются колени, и как громко стучащее сердце норовит выскочить из груди. Анна толкнула тяжелую дверь. Король сидел в своем любимом кресле, а на коленях у него красовалась одна из фрейлин Анны. У королевы потемнело в глазах – она даже не помнила имени этой маленькой некрасивой мерзавки, посмевшей заигрывать с королем. Фрейлина заметила королеву и испуганно соскочила на пол. Анна
