style="font-size:15px;"> А фигура перевернула его на бок, связала за спиной руки и опоясала стяжкой лодыжки. Спенсер хотел побороться, оказать сопротивление, но руки будто задеревенели. А когда мышцы снова начали повиноваться его приказам, было уже поздно. Лафорж оказался полностью обездвижен.
Две руки схватили его за лодыжки и потащили к застекленной двери, Спенсер ударился о ее направляющие. Лицо забарабанило по брусчатке патио. К горлу подступила тошнота. Но свежий воздух прояснил его разум, по крайней мере, на пару секунд. Перед глазами проплыла снежинка.
– Снег идет, – к восхищению в чужом голосе примешалось снисхождение. – А ты сегодня вечером превзошел самого себя. Это было бы идеальное свидание.
Лафоржу, наконец, удалось восстановить контроль над своим языком и выдавить слабое:
– Чтоб тебя…
– Чтоб меня? Нет-нет, сегодня ты получишь поделом, – фигура ткнула в Спенсера маленьким устройством. При контакте с кожей оно затрещало, и по его нервам пробежал ток. Нет, жидкий огонь!
Бесполезное тело скорчилось в конвульсиях, а мозг беззвучно вскричал: «Электрошокер!»
Фигура наклонилась над ним, но сосредоточить на ней взгляд у Спенсера опять не получилось.
Внешние звуки его слух воспринимал как эхо, словно он находился в тоннеле. Но его собственное сердцебиение отдавалось в ушах бешеным громким стуком. Это единственное, что Лафорж различал отчетливо.
Фигура ударила его вторично; по телу прокатилась новая волна тока. Спенсер поднял глаза к потемневшему небу. На его лицо приземлилась снежинка.
– Пожалуйста…, – прохрипел он.
Над ним тут же нависла тень.
– Заткнись!
Голос смолк. Чернота застила ему боковое зрение. Лафорж сильно сжал веки. А открыв потом глаза, понял: ничего не изменилось. Это не был сон. Это был ночной кошмар – только Спенсер не спал. Это был кошмар наяву.
Чужая рука похлопала его по щеке:
– Не вырубайся, останься со мной. Ты должен понимать, что происходит. Я хочу, чтобы ты пережил каждую секунду ужаса и боли. Я желаю, чтобы ты страдал. Ты потребитель, Спенсер, ты привык пользоваться другими. Но за все нужно платить. Тебе еще не доводилось страдать от последствий собственных поступков, не так ли? Знаешь что? Этот вечер полон новых впечатлений – в основном, для меня. А для тебя этот вечер станет последним.
Даже если бы он захотел, Спенсер не смог бы ответить. Он был беспомощен. И где-то в глубине его сознания уже оформилась и утвердилась мысль: в этот вечер ему суждено умереть.
Глава третья
Шериф Бри Таггерт прикрутила с помощью отвертки щеколду к дверце стойла. Декабрь уже вступил в свои права, и в конюшне было холодно: при каждом выдохе изо рта Бри в вечерний воздух вырывалось облачко пара.
Ее шестнадцатилетний племянник Люк прошелся граблями по грязному полу, выравнивая поверхность. Стойлом не пользовались несколько
