с революцией. Мнение о революционном кризисе в Пергаме представляется нам, мягко говоря, сильно преувеличенным. Предположение О.Н. Юлкиной, что народные выступления начались ещё в правлении Аттала[571], ничем не подкреплено, не подтверждается источниками и является абсолютно произвольным допущением. Текст декрета, на который она ссылается, «остаётся дискуссионным»[572], но при всех неясностях он не содержит никаких указаний на восстание. Все имеющиеся источники показывают, что восстание началось после смерти Аттала[573].
А.Б. Ранович, сделав совершенно произвольное допущение, что такое массовое движение просто не могло обойтись без программы общественного переустройства, «логично» делает вывод: Аристоник мечтал построить государство, основанное на свободе, равенстве и на сильном влиянии утопического романа Ямбула[574]. До сих пор никем не доказано, что Аристоник читал этот роман или хотя бы даже знал о нём! Как убедительно показал О.Ю. Климов, восстание Аристоника своим побудительным мотивом имело отнюдь не социальные мотивы, а желание претендента утвердиться на пергамском троне[575]. Участие в нём свободной бедноты и рабов невозможно объяснить их невыносимой жизнью в правление Аттала. Единственно возможное объяснение заключается в умелой демагогической политике Аристоника. Как справедливо отметил И. Хопп, только после тяжёлого поражения при Кимах претендент в качестве крайней меры обратился к рабам и малоимущим[576] – очевидно, именно и только для того, чтобы пополнить ими поредевшие ряды своего войска. Нельзя переносить острую ситуацию 133–130 гг. до н. э. на предыдущие годы, для этого у нас просто нет никаких оснований. Благодаря участию низов восстание, даже независимо от целей претендента, обрело социальную окраску. Устремления вождя и характер восстания не обязательно совпадают. Но это отнюдь не означает, что социальный вопрос остро стоял в Пергаме ещё до смерти Аттала. Считать выступление Аристоника «классовой войной»[577] просто невозможно, сложно поверить и в приписываемое ему желание построить настоящий утопический «Город Солнца» в Пергаме.
Таким образом, данную позицию в историографии (передача царства Риму, чтобы подавить в Пергаме революцию), порождённую сугубо классовым подходом, следует признать ошибочной и исключить из дальнейшего обсуждения.
2. Аттал был последним законным представителем царского рода, и у него просто не было наследников[578]. Поэтому он и завещал своё царство Риму. Однако все источники (Страбон, Ливий, Флор, Диодор, Юстин, Евтропий, Орозий), за исключением Плутарха (Flam. XXI) и Веллея Патеркула (II.IV.I)[579] признают царское происхождение Аристоника. Как подчёркивают У. Вилькен и И. Хопп[580], он действительно был единокровным братом Аттала, сыном царя Эвмена II, хотя и от наложницы.
В период эллинизма такое происхождение не являлось препятствием для восхождения на трон, чему можно привести множество
«Аристоник, выдумавший себе царское происхождение…»
