в городах распределение хлеба по карточкам…
Мыслимые выходы из создавшегося положения были следующими: а) восстановление крупных «капиталистических» хозяйств, то есть, по существу, полная отмена Октябрьской революции; этого, впрочем, никто тогда не предлагал; б) отказ от промышленного роста и, соответственно, увеличения городского населения; такова была, например, программа видного «народнического» экономиста Н.Д. Кондратьева, которую Бухарин заклеймил в своем упомянутом выше докладе от 13 апреля 1928 года как «совершенно откровенную кулацкую программу» (Кондратьев к тому моменту был уже изгнан отовсюду и ждал ареста); в) коллективизация, которая, в сущности, представляла собой восстановление крупных хозяйств с многочисленными работниками…
Изложив результаты исследования B.C. Немчинова, Сталин поставил вопрос о том, «где же выход из положения?» и ответил: «1) Выход состоит прежде всего… в переходе от индивидуального хозяйства к коллективному… 2) Выход состоит, во-вторых, в том, чтобы расширить и укрепить старые совхозы, организовать и развить новые крупные совхозы». Правда, Сталин добавил еще: «3) Выход состоит, наконец, в том, чтобы систематически поднимать урожайность… индивидуальных крестьянских хозяйств», – но это явно было уступкой прежним представлениям.
Как уже отмечено, о тяжелейших последствиях коллективизации речь пойдет ниже; здесь же ставится задача показать, что коллективизация была порождением хода истории (раскрытым в исследовании B.C. Немчинова), а не личным деянием Сталина, как бы его ни оценивать. Уничтожение крупных хозяйств, которого, между прочим, прямо-таки жаждали миллионы крестьян (начавших это уничтожение еще в 1905 году и без особого «руководства» большевиков, довершивших его в 1917–1918 годах), с абсолютной неизбежностью привело к тому, что количество товарного хлеба в 1927 году было в два раза (!) меньше, чем в 1913-м, хотя валовой сбор зерна был примерно таким же. Поэтому и пришлось в 1928 году ввести в городах карточную систему (ведь городское население страны превысило дореволюционное и росло на 1,5–2 млн человек за год).
Повторю еще раз, что я пока никак не «оцениваю» коллективизацию; я стремлюсь показать, что решение безотлагательно осуществить ее было вызвано не своеволием, а ходом истории. Может, впрочем, возникнуть вопрос о том, почему роковая нехватка товарного хлеба «обнаружилась» лишь к 1928 году. Но причина вполне ясна: после 1917-го очень резко сократилось городское население – ив силу гибели множества горожан, и в силу их массового «бегства» в деревню. Так, к 1920 году население Москвы уменьшилось по сравнению с дореволюционным в два раза, а Петрограда – даже почти в три раза. Но с 1923 года количество горожан начало неуклонно расти.
И в конечном счете именно эта исторически сложившаяся экономическая реальность продиктовала решение о неотложной коллективизации, хотя в целях идеологической мобилизации пропагандировался тогда прежде всего и главным образом тезис о необходимости превращения сельского хозяйства
