Анатолии, где византийцев наголову разбили войска под командованием сельджукского султана Алп-Арслана[10]. С тех пор сельджуки принялись сколачивать в Малой Азии собственную империю, которая станет называться Румским султанатом.
По понятным причинам Анна была враждебно настроена по отношению к этим расхитителям империи и называла тюрков (Τούρκοι – слово «сельджуки» она не использовала) вероломными варварами{52}. Еще один хронист, живший несколько позже, называл их «крылатые змеи… кровожадные звери… дикий народ неверных»[11]{53}. Свою репутацию они оправдывали. К 1085 году сельджуки либо уже захватили, либо вот-вот должны были захватить многие из городов Византийской империи, даже далеко на западе – например, Смирну, которую от Константинополя отделяло едва ли 300 километров. К 1091 году империя была окружена со всех сторон. По дворам Западной Европы поползли слухи, будто Византия близка к падению. Варвары снова стояли у врат Рима. Именно в этот момент, подобно своему современнику аль-Мутамиду, эмиру тайфы Севилья, император Алексей решил, что единственная его надежда спасти трон – пригласить кого-нибудь повоевать за него.
Решение Алексея отразить угрозу Византийской империи, обратившись за помощью со стороны, не назовешь оригинальным. Так уж повелось, что военные союзы для Византии были нормой жизни: править империей такого гигантского размера, руководствуясь жестким догматизмом или какими бы то ни было религиозными интересами, невозможно; тут требовался скорее политический и военный прагматизм. Проблемы множились, и император принялся искать союзников везде, где только мог.
29 апреля 1091 года Алексей расправился с печенегами, втянув их в битву и почти полностью истребив на равнине у горы Левунион, недалеко от устья реки Эврос (Марица) во Фракии. Для печенегов это было сокрушительное поражение, а для императора, вероятно, величайший его военный успех. Решающим оказался тот факт, что в рядах византийской армии в тот день сражались другие степные воины – куманы (половцы). Однако никаких симпатий византийцы к куманам не испытывали: Анна пишет, что те якобы вечно жаждали «хлебнуть человечьей крови, вкусить человечьего мяса и унести из нашей страны богатую добычу»{54}. Однако хорошенько задобренные, куманы помогли Алексею одержать триумфальную победу. Описывая битву, Анна, естественно, наделяет своего отца главной ролью:
…[он] въехал на коне в гущу врагов… наносил удары пытавшимся сопротивляться, а находившихся вдали устрашал криками… В тот день… погиб целый народ вместе с женщинами и детьми, народ, численность которого составляла не десять тысяч человек, а выражалась в огромных цифрах[12]{55}.
Но если с печенегами удалось покончить сравнительно легко, опасность,
В битве при Манцикерте (26 августа 1071 г.) Алп-Арслан взял в плен тогдашнего императора Византии Романа IV Диогена и сделал его своим должником, отпустив в обмен на крупный выкуп. Попытавшись вернуться в Константинополь, Роман столкнулся с открытым сопротивлением, был низложен и безжалостно ослеплен. В 1072 году он скончался от инфекции, развившейся в ранах.
Alexiad, с. 204–5.
Пер. Е. А. Гуринова.
Dostourian, Ara Edmond (пер.), Armenia and the Crusades: Tenth to Twelfth Centuries: The Chronicle of Matthew of Edessa (London, 1993), с. 44.
Там же, с. 263.
Пер. Я. Н. Любарского.
Там же, с. 226.
